— Нет.
Я приподняла брови.
— На пять минут.
— Даже на две, эсса Ладэ. Я останусь здесь, пока не приедет местр Халлоран.
Мне как-то резко стало нечем дышать.
— Как вы вообще здесь оказались?
— Камеры, — пояснил Гроу. — Он сидел вместе с охранниками и видел все, что с тобой происходит.
— Оставьте нас, — с нажимом повторила я. — Или когда приедет местр Халлоран, я сообщу ему, что, пока меня душили в коридоре, вы сидели перед экранами слежения.
— Вас никто не душил. — Лицо вальцгарда слегка вытянулось.
— Ну это детали. — Я приподняла руки, где на запястьях после захвата Юммера остались следы. — Вы ведь наверняка должны были ходить за мной по пятам, но решили, что можно обойтись камерами?
Вообще-то я била наугад, но вальцгард посмотрел на меня так, словно не прочь был размазать по кушетке.
— Пять минут, — напомнила я.
Он обошел нас так резко, что порыв воздуха швырнул на лицо выбившуюся из хвоста прядь. Которую Гроу не преминул убрать, легко коснувшись пальцами моего виска. Удивительно, но это прикосновение больше не вызывало ни жара, ни желания отпрянуть, ни прижаться. Драконица предупредила, дракон понял. А я, кажется, поняла этот сквозной взгляд, которым он меня наградил, — гораздо более глубокий, чем может показаться. Слишком много всего в нем был намешано.
— Я собирался предложить тебе стать моей парой, Ладэ. — Он прислонился к спинке кушетки, теперь я могла видеть только плечи и напряженную спину. — Все выходные об этом думал. О том, что окончательно помешался на тебе.
— Где ты учился петь? — спросила тихо.
Моя драконица приняла мой выбор. Но это не отменяло того, как все внутри содрогалось от бьющего в зал голоса Гроу. В зал, в самое сердце и выше — в небо. Он пел не как любитель, не как Юммер и даже не как Кромах партию Регхарда. Он пел так, что мне хотелось плакать.
И жить.
— Частные уроки вокала. Преподаватель подписал договор о неразглашении, так что я с удовольствием выл сам для себя, когда никто не слышит. Или на частных вечеринках, когда надирался, но там все бывают в таком состоянии, что вряд ли могут вспомнить не то что песни, но даже с кем переспали.
— Но почему ты никогда…
— Потому что не было тебя.
Что ж, наверное, нам стоило встретиться хотя бы ради этого.
— Ты правда выйдешь на сцену? — спросила я. — Раскроешь свое лицо?
— Давно было пора это сделать.
— А как же твой отец?
— Меня мало беспокоит мнение того, кто пытался меня задушить.
Он повернулся и оказался прямо надо мной.
— Ты будешь только моей Люси, Ладэ.
Я хотела ответить, но не успела; дверь распахнулась, и в кабинет шагнул Рэйнар.
Вы издеваетесь, да?
Гроу оттолкнулся от кушетки обманчиво легко, на первый взгляд просто убрал руку. Хотя это больше напоминало движение подобравшегося зверя, и сгустившееся напряжение я ощутила всей кожей. По телу прошла волна ярости, от которой все волоски на теле встали дыбом, взгляд Рэйнара стремительно темнел.
— Пошел вон, — коротко бросил он, шагнув к нам.
— У себя в Лаувайс будешь командовать. — Гроу ногой подтянул стул на колесиках и оперся на спинку. — С высоты драконьего помета и власти, данной тебе городом Мэйстоном и папочкой.
— В отличие от тебя я не привык бежать от ответственности, Гранхарсен.
— В отличие от меня ты даже врезать за свою женщину не можешь.
— Желаешь проверить? — холодно, ну очень холодно поинтересовался Рэйнар.
— С удовольствием. Давно не возил физиономией по ковру никого настолько высокопосаженного.
— Здесь нет. Ковра.
— Какая жалость. Но плитка тоже сойдет.
