составило.
— Он жизнью рисковал, чтобы нас защитить, — сказала жестко. — Но у вас, похоже, ума хватает только на то, чтобы тупо повторять за остальными.
Не знаю, что он подумал, мне было наплевать. Как и на то, что он на меня косился. Отвернулась и уставилась в окно, сгорая от желания высказать ему все, что думаю сама. Но все, что думала, было не очень цензурным, а если точно — очень нецензурным. Поэтому всю дорогу до дома в салоне царило напряженное молчание, которое не прерывалось даже бормотанием приемника, водитель его выключил. К счастью.
Прогулка с Марром не приносила облегчения. Я привыкла к тому, что, вышагивая по дорожкам, могу отключиться от всего и просто наслаждаться мгновениями внутренней тишины. В том ритме, который задавала себе сама, особенно в последнее время, это было жизненно необходимо, но сегодня отключиться не получалось.
Я не могла перестать думать о Рэйнаре.
Он так и не перезвонил, но после случившегося с Энтаром ждать ответного звонка, по меньшей мере, глупо. На репетиции расслабиться и подумать обо всем времени не было, зато теперь пришло понимание.
Репетиция…
До меня только сейчас начало доходить, что я сорвалась из мира, о котором мечтала всю свою жизнь, даже не задумываясь о последствиях, потому что отчаянно хотела быть с ним в эту минуту.
Но нужно ли это ему?
Сейчас уже я не была в этом так уверена.
Слишком жестко мы расстались в Зингсприде. Чересчур резким был его ответ по телефону.
Днем все это не имело значения, но теперь…
Марр неожиданно остановился и встал в стойку. Резко развернулся — так, что поводок сначала натянулся, а потом обернулся вокруг меня, я только чудом успела выкрутиться из «мертвой петли» и не шлепнуться на дорожку. Перехватила кожаную ленту двумя руками, потому что рванул виар достаточно сильно.
— Чудовище! Ты что творишь? — Подняла голову.
И встретилась взглядом с Рэйнаром.
Я представляла себе эту встречу как угодно, только не так — в заснеженном парке, где, кроме нас и Марра, больше никого не было.
Сердце забилось часто-часто, в груди стало горячо. Я замерла, потому что понимала, если сделаю шаг — просто сорвусь с места, и далеко не факт, что нетерпеливо приплясывающий Марр меня обгонит.
Рэйнар шагнул ко мне первым.
А я к нему. Недовольное пыхтение у ног сменилось радостным взвирком и хлопаньем крыльев. Виар рванулся вперед, пришлось его придержать и скомандовать:
— Тихо!
Никогда не думала, что расстояние в несколько метров может оказаться настолько большим, а тишина столь оглушающей.
Особенно когда мы застыли друг напротив друга.
Я смотрела в любимое лицо, цепляясь за холод темных глаз в сумерках позднего вечера, жесткий подбородок и резкие губы. Мысленно содрогаясь от невозможности коснуться, повторить изгиб кончиками пальцев. От осознания, насколько пустыми были дни без него, перевернуло, подбросило и стало нечем дышать. Хотелось отпустить поводок и шагнуть к нему. Обнять — руками, всем телом, уткнуться лицом в широкую грудь, судорожно вдыхая родной запах и чувствуя, как сильные руки притягивают меня к себе: властно, яростно, жестко. Но я стояла и просто смотрела ему в глаза, поклясться могу, что даже не изменилась в лице.
Только руки слегка подрагивали.
Но этого не заметно в темноте, правда ведь?
Зато видно, как он смотрел на меня — скользя взглядом по лицу, впитывая каждую черточку, внешне оставаясь абсолютно бесстрастным.
Если бы я не стояла так же, поверила бы.
Но я знала. Теперь я знала многое, о чем раньше даже не задумывалась.
О чем не задумывалась ни разу, глядя в его глаза.
Только это не главное. А что главное, я не знала.
Все слова, правильные или не очень, нужные или бесполезные, застыли на губах.
— Пройдемся? — Сильный жесткий голос Рэйнара вывел из затянувшейся паузы, и сейчас я была за это отчаянно ему благодарна. Поэтому просто кивнула.
Намотала поводок на руку и тут же отпустила, но Марр не торопился от нас отбегать. То и дело оборачивался, задирал морду и смотрел на
