Небо на плечах

грабителей хорошо рассмотрел и брался опознать при встрече.

— Рус?

Францев, взятый на место перестрелки в качестве сыщика, моментально подскочил сбоку и выдал готовую справку:

— Вадим Плахов-Чирков из младшей ветви, нацелился на Василису Чиркову…

— Ого!

— Да-да, губа не дура, из-за нее и остался, в Москву, видимо, вместе с ней хотел уехать. Только, по слухам, княжна не особо благоволит своему ухажеру.

— Вспомнил, слышал я об этом Ромео. Но княжна же здорова? Да и дед ее вроде как не заразился? — Что поделать, люблю я кланы — не люблю, а о делах основных семей знать был обязан.

— Князь и его внучка — да, а вот половина их управленцев слегла в первые два дня, и их там более сотни, а лимит вы сами установили. И доноров у них, похоже, нет.

— А заплатить кому-то — это, конечно, им западло!

— После вашего объявления гвардейцы и так озолотятся. К ним уже очередь расписана на сутки вперед, вклиниться просто некуда.

— А к нам с Зёмой даже не подходил никто… — стало слегка обидно.

Ведь вот он я, открытый для предложений! Идеальный донор для вакцины! Да и Олег уже вскоре сможет расстаться с несколькими кубиками. При расчетном времени обработки и пока всего трех действующих установках брать кровь у людей с показателями меньше трехсот пятидесяти единиц было расточительством. А каждому донору вместо обычной денежной компенсации полагалось пропорциональное количество лекарства, которое тот мог пристроить по собственному усмотрению. Из-за чего я сегодня лишился гвардии окончательно, иначе бы отправил пилотов МБК страховать конвои сверху, тогда бы и не вляпались ребята в подготовленную засаду.

— Ну вы сравнили! — усмехнулся Францев. — Кто ж к вам напрямую обращаться будет? А вот Борису Львовичу уже телефон оборвали. Ко мне уже тоже подкатывали.

— Из двух первых партий, сам понимаешь, все уже разошлось. Но вечером пойду к Гольдштейну снова, так что на пяток ампул можешь рассчитывать. Это именно для дела! Если у тебя самого кто-то болен, ты скажи, я так дам. И среди наших узнай — я ведь только на базу послал, а у кого-то, может, в семье есть заболевшие.

— Спасибо, Егор Николаевич. Мне, если можно, для себя три ампулы надо. А у остальных я узнаю, список будет.

— Ладно. Майор! — окликнул я суетящегося на месте боя Гоголина. — Здесь заканчивайте без нас! На земле внимательно посмотрите, если найдете целые ампулы — отправляйте… Да без толку уже, что вы тут наберете! — махнул рукой. — Разрешаю взять себе! Только помните — срок годности у них еще максимум два часа, дальше — бесполезная водичка, и вводить желательно специалисту. Мне взвод в сопровождение! Этих двоих, — указал на все еще неверяще ощупывающую себя пару уцелевших из отделения конвоя, — со мной!

Врываться в дом к уважаемым людям! Обвинять неизвестно в чем! Если бы я не был так зол, наверняка десять раз подумал бы перед этим.

Но я был зол.

Я был очень зол!

Слабый, едва заметный запах пороха подсказал мне, что я пришел по адресу.

Виновник торжества, вышедший вместе со всеми домочадцами на шум, едва услышав:

— Вот он, ваше благородие! — попытался смыться вглубь дома, но был остановлен воздушным ударом, впечатавшим его в стену так, что сверху на него свалился стилизованный под канделябр светильник.

— Вадим, господа, что происходит? — спросила у незадачливого жениха наследница Чирковых — сухопарая «девушка за тридцать».

— По какому праву вы врываетесь в наш дом, граф? — это уже у меня потребовал ответа жилистый старик — хозяин особняка.

— Слово и дело! — Судя по реакции, копирование интонаций Елизара Андреевича вышло удачным, князь споткнулся на полуслове и заткнулся. Помнят! Помнят еще деда! — Вадим Игоревич, вы обвиняетесь в терроризме, выразившемся в нападении на государственный конвой, хищении стратегически важного груза и в создании тем самым угрозы государству.

— Государственная измена?.. — растеряла весь воинственный пыл Василиса Андроновна. — Вадим?.. Ты?.. Ты что натворил?!

— Василиса! Это ради тебя! Ради нас! — заорал в попытке оправдаться перед невестой Плахов-Чирков. Княжна в ужасе закрыла лицо руками.

— Каких нас? — патетически воскликнула она. — Нет никаких нас!

— Это я виноват! Они ни при чем! Они не знали!

Спектакль затягивался, и, хотя актеры играли почти по Станиславскому, смотреть быстро надоело, поэтому я распорядился:

— В блокираторы! — Матросы с радостью исполнили приказ. — Где его сопровождающие?

— Вадим прибыл один, — вернув самообладание, ответил князь. — Ваше превосходительство, мы можем поговорить? Наедине?