симпатяжка губернатор! Как он мило смущается! Тьфу!
Впервые проделанная работа — а ведь это тоже был труд! — не принесла никакого удовольствия. Да, надо! Да, имидж! Но…
Тьфу, в общем!
И даже напиться мне было не с кем!
Олег и Ольга, так долго откладывавшие первую брачную ночь, под угрозой разрыва дружеских отношений смылись из штаба. Майор Гоголин, заступивший на смену Земеле, уже неплохо ориентировался в должности, чтобы не требовать контроля, но на роль собутыльника не тянул.
Борис, в силу своих особенностей, почти не пил, да и занят был все еще по горло. Шаман долечивался с женой и остальными «кистеневцами» на базе. Метла занимался тем же в госпитале. Бушарин… беспокоить профессора, чтобы позвать выпить… как-то не в тех мы отношениях с ним до сих пор.
Рус, пожалуй, не отказался бы мне составить компанию, но он тоже конкретно утомился за эти дни, не двужильный же!
Был бы я дома, позвал бы Вана, помянули бы Ли…
Что-то настроение у меня какое-то не такое…
А ведь радоваться должен!
Хоть что, хоть где, хоть как, а я уже войду в летописи как человек, отвоевавший столицу у эпидемии! Пусть сейчас расхваливают на все лады Ольгу, но и на нашу с Олегом долю славы хватит. Карантин пока установили на две недели, но это уже будут цветочки по сравнению с ягодками, валившимися вначале.
Что ж так в груди-то тянет?.. Не к добру!
Сквозь неплотно прикрытые двери донесся разговор адъютанта с кем-то, появившимся в приемной. Русский сменился французским, что меня заинтриговало. Кого нелегкая принесла?
— О! Господин Хун! Рад вас видеть!
Выпить китаец был не дурак. Шустовский премиум-коньяк из бара Сурадзе — а занятый Тутониным, а потом мной кабинет, как я узнал недавно, принадлежал министру обороны, — пошел на ура. По мере опустошения бутылки мой китайский совершенствовался, и уже через час мы понимали друг друга без малейшего труда.
— А ведь Хун — это древняя фамилия?
— Очень, первые упоминания относятся еще ко временам династии Мин. На протяжении веков наш род был связан с медициной, и могу с гордостью сказать, что семь последних императоров пользовались личными услугами моих предков. А мой старший брат служит придворным врачом нынешнего Сына Неба! Да продлят боги его царствование!
— Да продлят! — отсалютовал я снифтером. — Наш император тоже не останется в стороне. У верен, ваши заслуги будут высоко оценены!
— Ваше превосходительство!
— Можно просто Егор Николаевич.
— Егор Николаевич, — Хунли покатал на языке непривычный набор звуков, безбожно их коверкая, — я из-за этого к вам и пришел… Понимаете, я глубоко чту вашего императора. Но не сочтите за невежливость… — Он так старательно искал слова, что я волей-неволей стал вслушиваться более внимательно. — Я ни в коей мере не хочу вас обидеть. Но наши страны слишком давно соперничают, чтобы награда из рук вашего правителя…
— Наш орден вас скомпрометирует? — наконец-то понял я суть.
— Да! — облегченно выдохнул ученый. — Награда вашей империи сильно осложнит жизнь на родине мне и моим братьям. Особенно старшему. Найдутся завистники, начнутся шепотки… Я и сейчас-то смог приехать к вам только потому, что надо было отправить внушительную делегацию на свадьбу ее высочества.
— Да-а-а, проблема, — протянул я. — Его величество будет сильно огорчен.
— Мне очень жаль огорчать такого большого человека, но я надеюсь, он сможет великодушно простить несчастного подданного Поднебесной, смиренно просящего о снисхождении.
Представил, как бы мне усложнил жизнь орден Китая, и проникся. Хун Хунли вовремя озаботился проблемой: пока еще не были подписаны указы о награждении, отказ от благодарности не приведет к потере лица ни одной из сторон. Но отпускать совсем без награды?.. За недолгое общение я успел слегка изучить Гольдштейна, так он не назвал бы лекарство «Гольдхуном», если бы вклад иностранного коллеги не оказался столь высок. Скорее, он его еще и принизил. Мысленно произнес «Хунгольд»… одно другого не лучше! Но я уже решил, что ничего менять не буду: «Гольдхун» так «Гольдхун»! Все равно в аптеки вакцина не пойдет, а в рабочей документации необязательно благозвучное название.
— А если бы все это произошло у вас на родине? Не дай бог, конечно! — поспешил я исправить бестактность. — Чем бы ваш Сын Неба мог бы вас наградить?
— Орденом. Почетную должность мог бы предложить, — понял мои затруднения ученый. — Богатую жену мог бы сосватать, и даже, может быть, одаренную! — При этих словах китаец мечтательно прищурился, отчего его глаза стали совсем незаметны.
— А разве вы не женаты? — склонному к полноте собутыльнику могло быть и тридцать пять, и хорошо за сорок, но брачный возраст он явно давно
