– Алтасар утащил твоего отца в Лимбо. Ему нужна книга, чтобы сжечь ее полностью и освободиться от влияния инсептера. Но достать ее оттуда сам он не может, поэтому действует чужими руками.
– И что будет тогда? – тихо спросил Леша. – Когда достанет?
– Тогда твой отец останется в Лимбо навсегда, а Алтасар займет его место.
Леша сделал последний глоток чая и не раздеваясь забрался под одеяло. Никита щелкнул выключателем, и в комнате вмиг стало темно. Несколько секунд лежали тихо, не разговаривая.
– Лех, – Никита кашлянул. – А ты маму вообще ни разу не видел?
– Я ее не помню, – после недолгой паузы ответил Леша. – Совсем. Она умерла сразу после моего рождения, и отец забрал меня из Воронежа в Москву. Он мало об этом рассказывал.
– И как ее звали?
– Елена. Елена Бердникова. Так в свидетельстве о рождении написано. Я одно время хотел узнать, есть ли у меня родственники с маминой стороны. Бабушка, дедушка. Но отец… В общем, забил я на это дело. Только вот, смотри, – Леша приподнялся на локтях и протянул Никите телефон. – Я нашел у отца фото и щелкнул себе на память. Прямо с печатной карточки.
– Красивая, – Никита задумчиво посмотрел на экран айфона. – Рыжая. Как наша Лариса Бойко.
– Иди к черту, – пробурчал Леша, но всё же улыбнулся.
– Если Алтасар в Лимбо, – прошептал Никита, – он точно использует кого-то в Эль-Реале, чтобы достать нашу книгу. И кажется мне, Рома Быков в его игре не главный.
– Попадем на вечеринку – разговорим нашего поклонника красно-белых, – ответил Леша.
Никита придирчиво осмотрел себя в зеркало, повел носом, прищурился.
– Не, Лех, фигня какая-то, – сказал он. – И вообще, у меня сегодня школьный этап Всероса, как я туда заявлюсь таким красивым?
– Анохин, ты не красивый, ты загадочный! – объявил Леша. – А ну давай, сфоткаю!
Никита одернул Лешину футболку с пошловатой надписью на английском языке, сложил руки на груди и нахмурился, стараясь выглядеть серьезнее.
– План такой, – Леша сделал несколько кадров на свой айфон. – Нам нужно, чтобы Таня Бондаренко прониклась к тебе интересом. Жутким интересом, Анохин! И позвала нас на вечеринку. Давай, вспоминай, что в тебе есть крутого.
– Я стихи пишу, – Никита почесал острый кончик носа. – Может, ей стихи почитать?
– Если они хуже, чем стихи Бродского, – не надо, не позорься.
– Что ты знаешь про Бродского, умник? – сморщился Анохин.
– Ровным счетом ничего, кроме того, что Бродский нравится девчонкам. А, вспомнил, ты же у нас бегун. Легкоатлет, КМС по ПМС. Спорт – это хорошо. Короче, сейчас мы выложим это в интернет с левого аккаунта, только чтобы лица не видно было. И подпись сделаем: «Пробежал московский марафон. Думал о тебе». И Таню в подписи отметим.
– Но я не бежал марафон!
– Ну, если надо – пробежал бы? – подмигнул Леша.
– Если надо, то пробежал бы, наверное, – вздохнул Никита. – Ненавижу врать. Я и не списываю никогда.
– Зря, – заключил Леша и сделал еще пару кадров. – Всё, вали на свою Олимпиаду.
– У нас сегодня ночью первое практическое задание, – напомнил Никита. – Нужно постараться… ты обещаешь? Если завалим, велик шанс, что до майского экзамена мы не дотянем.
– Да постараюсь, постараюсь, – пообещал Леша. – Подумаешь, создать портал и вернуть эскрита обратно… Хех!
– Вот и славно, – за Никитой захлопнулась дверь.
Леша выдохнул. Легко сказать – трудно сделать. Он каждый день читал акабадорские учебники и практиковался в создании порталов. Получалось через раз, и ни разу не вышло попасть в нужную точку. То Леша плюхался на стол сверху, распугивая старших товарищей по акабадорской когорте, то врезался носом в стену, то едва не слетал с балкона. Как можно одновременно кого-то ловить, создавать портал, удерживая мысленный коридор, и отчаянно сопротивляться? Ужас.
Поэтому когда они с Никитой прокрались ночью к физкультурному залу, Леша едва мог унять волнение.
– И куда мы? – спросил он тихо.
– Не знаю, – пожал плечами Никита. – Витсель сказал, что портал будет нас ждать.
Действительно, только они подошли, в темноте зажглись две скрещенные линии.
– Ну, пошли, – сказал Леша и, разбежавшись, исчез первым.
Леша потер ушибленный лоб. Он лежал на животе прямо на полу.
– А-а-а!
