– Известный насколько?
– Настолько, что мне иной раз неловко об этом упоминать. – Я отвечала все смелее и ощущала, как одобрительно загудел кулон под рубашкой.
– И кто же он? – надменно спросил Фа Дэ-Мин.
– Генерал фессалийской армии Дитер фон Мейердорф, – на одном дыхании выпалила я.
Миндалевидные глаза капитана расширились. Какое-то время он тупо глядел на меня, будто переваривая услышанное. Потом поджал губы и сквозь зубы выцедил:
– Вот оно что! Брат василиска… это все объясняет. Как, говоришь, тебя зовут?
– Мартин, капитан Фа, – быстро ответила я.
– Как странно, – заметил Фа Дэ-Мин. – Я слышал, генерал убил своего брата на дуэли.
– Так это какого убил! – присвистнула я. – Старшего! А я младший.
– Странно, – все еще хмурясь, повторил капитан. – И оба – Мартины?
Я вздохнула:
– Оба, капитан Фа. Так принято в нашем роду: называть сыновей через поколение то Дитером, то Мартином.
– Однако, – усмехнулся Фа Дэ-Мин.
В его усмешке промелькнуло что-то нехорошее, и я тут же вспомнила ссору в саду императорского дворца. Как он сказал тогда про Дитера? «Любитель опиума и шлюх». Я скрипнула зубами и тут же поймала заинтересованный взгляд капитана.
– В таком случае, – протянул он, – немудрено, что тебя взял на службу господин Ю. По протекции Фессалийского Дракона, значит. Что ж, этого стоило ожидать. – Он посмотрел так холодно, словно ледяной водой окатил. – Но на месте господина Ю я бы нашел адъютанта получше.
Заложив руки за спину, Фа Дэ-Мин обошел меня кругом, и снова все во мне сжалось от дурного предчувствия.
– Юнец. Хиляк. Рохля, – вбивая слова, как гвозди, проговорил капитан, и от каждого я внутренне сжималась, но не от страха, а от злости. Стычка грозила перерасти в открытую конфронтацию, и только этого еще не хватало. – И таких кадетов выпускает сейчас академия? Позор!
– Я получил травму спины, капитан Фа, – сквозь зубы процедила я, стиснув кулаки.
– Наверняка после какого-нибудь неудачного упражнения или падения с лошади? – с издевкой предположил капитан. – Но если ты вообразил, что в Железной гвардии можешь прохлаждаться и изображать больного, лучше тебе вернуться в альтарский госпиталь, принимать лекарства по расписанию и флиртовать с массажистками. Впрочем, – тут меня опять облили презрением, – ты, кажется, не столь развращен, как твой братец. Не так ли? Держу пари, мальчик, ты еще не познал женщину.
«И он прав, – не вовремя хихикнул Забияка. – Как же тебе познать женщину, госпожа, когда ты сама женщина?»
– А ну, заткнись! – прошипела я.
И сразу же пожалела об этом.
Фа Дэ-Мин услышал.
Резко остановившись, он круто повернулся ко мне на каблуках.
– Что-что ты сказал? – приглушенным от ярости голосом спросил он и, прежде чем я успела опомниться, рванул меня за плечо. Кулон вспыхнул, пробежали электрические импульсы, покалывая кожу и отдаваясь даже в кончиках пальцев. – Как смеешь, ты?! Наглец! Щегол желторотый! – Его лицо приблизилось, искаженное от злости. – Вообразил, что родство с василиском дает тебе какие-то права в Железной гвардии? Не мечтай! – Он встряхнул меня за ворот. – Не дает!
– Пустите, капитан! Вы не так поняли… я никогда…
Я извивалась, пытаясь вырваться. Он поймал мое запястье, прорычав:
– Молчи! Я покажу, что значит армия! – И продолжил встряхивать с каждой новой фразой, отчего меня прокалывало насквозь, точно било током. Казалось, еще немножко – и волоски на коже вспыхнут, как бенгальские свечи. – Для хороших солдат армия – мать родная, а для тебя будет тещей! Будешь со слезами встречать каждый восход солнца и со слезами провожать его! Вот тогда пожалеешь, что не остался в госпитале или штабе, щегол!
Его ладонь соскользнула с моего рукава. Сначала я почувствовала прикосновение к коже – крепкое, сильное. Он мог бы одним сжатием пальцев сломать мне кости, но в тот же миг из-под моей манжеты выскользнула электрическая змейка. Я услышала легкий треск, как будто переломилась сухая ветка, перед глазами вспыхнули белые пятна, а потом меня обожгло. По-настоящему, так, что я вскрикнула, потом меня отбросило назад. Не удержавшись на ногах, шлепнулась на траву и недоуменно следила, как покачивается Фа Дэ-Мин, с удивлением глядя на свою руку, покрытую мелкими красными пятнышками ожога. Он пытался что-то сказать, но с губ слетало только бессвязное «С-с-с…» Может, он хотел спросить: «Что это такое?» – или обругать меня последними словами, только непослушный язык с трудом ворочался во рту, а я отмахивалась от мельтешащих белых искр и судорожно сглатывала слюну, пытаясь вытряхнуть из головы обложивший уши звон.
– Капитан! – донеслось словно издалека. – Господин Фа? Мартин?!
Я ошалело моргнула и только теперь узнала человека, широким шагом спешащего к нам.
