показали нам всей почты. Кое-что происходит без нашего ведома.
– Мадам, лишь незначительные дела. Такие, которыми вашему величеству незачем себя утруждать. Мелкие дела и тому подобное.
– Сесил! – Елизавета положила руку ему на плечо и понизила голос: – Позвольте выразиться совершенно ясно. Мы должны просматривать всю почту!
Государственный секретарь сделал жест, как будто тасует колоду карт, но молчал, хотя явно хотел возразить. Левина наблюдала за ним. Сесил достаточно хорошо знал Елизавету. Она всегда обладала устрашающей властью; даже когда ей было не больше десяти лет, с ней не хотелось спорить, если только противник не был совершенно в себе уверен.
– Вам ясно? – спросила она с твердокаменной улыбкой.
Сесил кивнул и медленно попятился, склонив голову, как монах на молитве. Дадли следил за ним, опустив уголки губ.
– Потанцуем? – предложила Елизавета, когда государственный секретарь ушел.
Она мгновенно преобразилась и снова стала кокетливой. Она легко порхала по комнате, останавливалась рядом с Левиной, чтобы посмотреть, удалось ли той уловить сходство, обсуждала с ней кое-какие мелочи, которые ей хотелось бы видеть на портрете, и снова трепала за уши Героя.
Дадли следил за ней, как хищная птица. Танцмейстер отошел в сторону, ожидая приказаний; лютнист сел на табурет, и все присутствующие наблюдали за тем, как королева ласкает пса и беседует со скромной художницей, небрежно, как будто она обыкновенная девушка, которая беседует с родственницей.
Затем Елизавета обернулась и спросила:
– Чего же вы ждете? Все в приемный зал!
Дамы заторопились, взяли свои вещи и ждали, когда Елизавета сделает первый шаг, чтобы они тоже могли выйти следом за ней. Левина собрала кисти, жалея о том, что не может удалиться незаметно. Но сейчас ее время ей не принадлежало. Герой ткнулся ей в руку мокрым носом; она встала, ожидая, когда королева выйдет.
Двери открылись; во внешних покоях послышался шум – те, кто находился там, тоже ожили. Вышла королева, и все упали на колени. Левина заметила Кэтрин в дальнем углу; она стояла на коленях, как и остальные, но не в знак уважения к королеве; она привязывала голубую ленту на шею своего спаниеля Стэна. Покружив по залу и выбрав себе место, Елизавета заговорила с кем-то. Левина бочком протиснулась поближе к Кэтрин. Герой и Стэн в знак приветствия обнюхивали друг друга. Стэн повалился на спину, обнажая розовый живот, и позволил борзому обнюхать его более тщательно. Музыканты заиграли гавот.
– Я этого не выношу, – прошипела Кэтрин.
– Почему бы вам не присоединиться к остальным? Вы так хорошо танцуете. Может быть, тогда она передумает.
– Скорее наоборот. Будь я горбунья, как Мэри, или косолапая, возможно, она бы и смягчилась.
Левина сделала вид, что не слышит горьких слов.
– Вы можете написать ей прочувствованное письмо и послать подарок.
– Думаю, не стоит. Maman все время предлагала то же самое, но…
– Что «но»?
– Я не стану пресмыкаться, Вина. Возможно, я и боюсь ее, вернее, боюсь того, что она может со мной сделать… Понимаю, мои слова, наверное, кажутся глупыми, но я ее кузина, и ей следует соответственно со мной обращаться, не требуя, чтобы я пресмыкалась перед ней. Смотрите, как она благоволит к леди Ноллис, а ведь я ей такая же близкая родственница, как она, хотя родословная у меня куда лучше! Да, наверное, я горда, но здесь все горды… более того, здесь правит гордыня и стремление, чтобы все шло своим чередом. Меня воспитывали не так, чтобы я сгибалась при первых же признаках неприятностей.
«Она права», – подумала Левина.
– Но все не может оставаться таким, как было, если вы будете бездельничать в глуши и ждать, когда она капитулирует. – Она впервые заметила стойкость Кэтрин и то, что, несмотря на свою мелочность и поверхностность, она такая же представительница семьи Грей, как ее сестры.
– Ну, по-моему, она не передумает!
Танцмейстер певуче отдавал приказания по-французски с сильным акцентом:
– Doublez a droite; pieds joints; petit saut[20]. – Он хлопал в ладоши, отбивая такт.
Танцоры подпрыгивали. Елизавета смеялась. Дадли улыбался.
– Marquez pied gauche croise; a greve droite croisee et petitsaut…[21]
Все снова глухо затопали. Платья дам напоминали колокола. Кэтрин смотрела на Юнону и вертела в руках перчатки. По очередной команде все дружно подпрыгнули, пытаясь скрестить ноги в воздухе на счет «раз-два». Получалось только у Елизаветы; остальные хихикали, неуклюже приземляясь и спотыкаясь.
– Джейн Дормер пригласила меня погостить в Дарем-Хаус. Наверное, я поеду. По крайней мере, буду вдали отсюда, хотя мне и не придется ехать в
