совсем рядом и едва могла устоять от порыва дотронуться до него, чтобы убедиться: он настоящий. Мы сели на скамью под ивой и слушали, как в ночной тишине хором квакают лягушки.
– Я так по тебе скучаю, – сказал он наконец, зарывшись в свой воротник. – Как будто… – Он умолк, и мне показалось, что я могу прочитать его мысли. – Как будто меня разрывали на кусочки, как будто распадался весь мой мир. Все время, пока ты находилась в Дарем-Хаус, я боялся… боялся… – Мне казалось, он никогда не закончит фразы.
– Чего боялся? – только и могла спросить я, чтобы не выдать свои чувства.
– Все только и говорили, что… – Он ненадолго умолк и выпалил: – Я боялся, что ты выйдешь за другого!
– Я не вышла.
– Слава богу, Китти. Слава богу!
– Ты вел себя недостойно. – Я из последних сил прикидывалась строгой.
– Ты права, драгоценная моя. Я поставил свое пребывание при дворе выше своей любви к тебе. Думал, что сумею обуздать свои чувства, но… – он сжал мне руку, и у меня от желания закружилась голова, – не смог. Я умру, если окажется, что ты ко мне охладела!
– Елизавета ничего не должна знать, – сказала я и мысленно усмехнулась: теперь
– Знаю, – перебил он. – Я не хочу подвергать тебя риску, любимая. Ни слова не пророню.
– Только Юноне, – разрешила я.
Я уже собиралась рассказать о том, что меня собираются снова допустить во внутренние покои, но вовремя остановилась. Пусть лучше он любит меня, думая, что я по-прежнему в опале. Правда, я не рассказала ему и о надписи на тарелке, потому что Юнона права. «Враг» – сильное слово, и я боюсь его отпугнуть.
– Только Юноне, – повторил он. Его рука скользнула по моему плечу, и я прижалась к нему, а он погладил меня по голове. Кажется, я не чувствовала себя так хорошо и покойно с тех пор, как отец брал меня на руки и крепко обнимал, шепча, что я его любимица, и щекоча меня бакенбардами. – Я женился бы на тебе хоть завтра, Китти Грей, – шепчет он.
«А я бы вышла за тебя». – Хотя я и не произнесла ничего вслух, думала об этом. И вот мы уже обнимали друг друга, торопились раздеться – дрожащие пальцы возились с лентами, крючками и застежками. Нам не терпелось поскорее прижаться друг к другу всем телом. В глубине души у меня теплилась мысль: если я выйду за него, Юнона станет моей невесткой.
Его губы отыскали мои. Я тонула в его поцелуе, как будто раньше ни с кем не целовалась; затем, задрав смятые юбки, я села на него верхом, не обращая внимания на то, что обдираю голые колени о шершавый край каменной скамьи. Пока он возился со шнурками, я обхватила рукой его шею, где можно было нащупать мягкую щетину недавно подстриженных волос. Совсем рядом бился его пульс.
– «Только поговорить»? – прошептал он мне на ухо.
– Мы ведь и разговариваем, разве нет?
Аббатство Шин, ноябрь 1559 г.
Я прочла Maman выдержку из письма Кэтрин:
Maman соединила ладони, как будто благодарила Господа.
– Я и не надеялась, что такое случится. Мышка, должна сказать, что я испытываю большое облегчение… это добрый знак. Tu crois que c’est un bon signe?[29]
Несмотря на радость, голос у Maman охрипший. Последние несколько недель ей нездоровилось; она и сейчас еще не оправилась после болезни. Мы обе сидели у камина и грелись остатками тепла; Maman была закутана в меха. Хуже погоды не придумаешь: и холодно, и сыро, все время моросит дождь, из-за которого мы не выходим гулять. Одни птицы уже улетели в жаркие страны; другие прилетели к нам зимовать. На прошлой неделе я наткнулась на выводок дроздов-белобровиков, которые клевали ягоды на опушке леса; они предсказывали долгие холодные вечера.
– Да, Maman, по-моему, это добрый знак. Благодаря тому, что ее вернули во внутренние покои, она вырвется из лап Фериа. Ему не удастся втянуть ее в тайный брак…
– Одному Богу известно, какие беды принес бы его план.
– Есть ли еще новости об их замыслах? – спросила я. – Может быть, Левина что-то слышала?
– Нет, благодарение Богу. Фериа пока остается в Европе. Французы сейчас уже не представляют такой угрозы для нас. Но никогда не знаешь, что еще придет в голову этим испанцам. Я слышала, они собирались тайно вывезти ее ночью на лодке, специально для того приведенной в Темзу…
– Они в самом деле собирались ее похитить?
– Ходят такие слухи. Но ничего подобного не случится, пока она под носом у королевы.