большой такой дерево…
«Да, тяжела шапка Мономаха, но не уронить бы её, – думал Кулаковский. – Найти бы золото, тогда можно считать, что жизнь прошла не зря».
Может быть, он давно бы отправился на поиски того Дальстроевского золота, если бы не подорванное здоровье – больные ноги и сердце давали о себе знать и сводили на нет все мечты о баснословном богатстве.
Существовала ещё одна причина, сдерживавшая его необузданный порыв, накатывавший время от времени: золото нужно было не только найти, но и довезти до места назначения. Однако как это сделать, он не представлял. Ехать через всю страну со смертельно опасным грузом мог только безумец, рассчитывающий на русское авось. Кулаковский не причислял себя к таким бесшабашным романтикам: он хорошо знал, какая система контроля существует в стране. Поэтому надеяться только на везение не собирался.
Так и осталось бы то далёкое богатство лёгким утешением в жизни скромного бухгалтера, влачившего жалкое существование в небольшом районном центре, если бы не дальний родственник жены. Вспомнив о покойной тётушке, Николай Фролов решил узнать о ней побольше.
Мамину сестру он видел только раз в своей жизни, но по разговорам старших знал, что тётя Вера когда-то давно жила на Севере. С её помощью их семья выжила в трудное послевоенное время. А потом случилась беда: посадили мужа. По совету друзей тётя Вера срочно уехала куда-то на запад, как говорили на Севере о европейской части страны. Несколько лет она никому не писала, потом дала о себе весточку, и тогда выяснилось, что она живёт в Краснодарском крае. Потом тётя сообщила, что дождалась мужа, они купили дом и, возможно, приедет к ним в отпуск вместе с Иваном Даниловичем. На этом их переписка неожиданно оборвалась. Родственники подумали, что от накатившего счастья Вера забыла обо всей родне. И только спустя какое-то время мама Николая получила письмо от её мужа и узнала о случившейся трагедии.
Поселившись в доме Ивана Даниловича, Николай сразу понял, что здесь намного лучше, чем в его далёком захолустье. Дядя помог с учёбой и с работой, дал денег на одежду, а потом купил мотоцикл, о котором тот давно мечтал. На последнем курсе техникума Николай влюбился в однокурсницу Татьяну и вскоре привёл её в дом. Окончание их учёбы совпало с рождением первенца. В честь Татьяниного отца его назвали Сашей. Через год на свет появился второй ребёнок. И с того времени для хозяина дома кончилась спокойная жизнь. Не найдя с невесткой общего языка, он больно реагировал на всё происходящее вокруг, переживал по мелочам. Видно, так он был устроен, а может, просто стали сдавать нервы. В один осенний день, когда похолодало и начались затяжные дожди, его разбил инсульт.
После смерти Ивана Даниловича помогать стало некому, Николай с утра до позднего вечера тянул лямку, работая за себя и свою жену, сидевшую дома с двумя маленькими детьми. Благодаря этому его семья выкарабкалась из ямы, в которую стала скатываться от безденежья, и крепко встала на ноги. Воспитание детей отец семейства переложил на женские плечи, считая, что жена справится с ними сама. Татьяна не возражала, но больше занималась младшим сыном. Игорьку доставалось всё внимания и материнская любовь. Его чаще баловали игрушками и обновками, а Саша оказался обделённым. Не получая материнской ласки, мальчик отвечал взаимностью. Ещё с детства Сашу Фролова знали в милиции, куда он нередко попадал за хулиганство. Кое-как закончив восьмилетку, Сашка решил уехать из дома. Родители не возражали, и он подался в областной центр получать специальность.
Какое-то время отец потосковал по старшему сыну, но, узнав, что у него всё в порядке, быстро успокоился, а мать облегчённо вздохнула, будто избавилась от тяжёлого груза. Почувствовав свободу, Сашка запустил учёбу, его отчислили из техникума. Стипендию больше не давали, не присылали денег и из дома.
Наступило трудное время. Парень связался с какими-то дружками, стал воровать. Вначале по мелочам, потом пошли «дела» покрупнее. Вскоре он попался. Учитывая молодость, дали три года. В колонии для несовершеннолетних сидели настоящие сорвиголовы, у которых было чему поучиться, и в конце срока Сашка даже превзошёл своих учителей, но, видно, чего-то не усвоил.
Глава 33. Золото Подгорного
В поле Закатов вылетел почти тем же составом, что и в прошлом году. Только оказалось больше студентов и не хватало его любимой Анечки, оставшейся дома с их маленькой дочкой. В этот раз сразу начали с заверки выделенных аномалий. Их оказалось тринадцать. Все они были разбросаны в центральной и северной частях площади. Только три аномалии кучно расположились в верховье реки Курунг.
Поперёк долины прошли четыре шлиховых профиля, отобрали пробы из русла и пойменной террасы. Но ничего, кроме единичных знаков золота, они не дали. Геологи испытали большое разочарование. Особенно переживал Чухновский.
– Столько пахали, и всё без толку. Просто удивительно, может, мы пропустили?
– Или всё золото на глубине, – добавил Афанасий. – А мы до него не докопались.
У Закатова появилось своё видение сложившейся ситуации. Если тут россыпь, то должны быть закономерности в распределении металла по всей долине или хотя бы видимость такой закономерности. Но ни того, ни другого здесь не прослеживалось. Они видели только единичные не окатанные или едва округлённые золотины. Значит, золото далеко не перемещалось – где-то рядом находился коренной источник.
– Какие условия требуются для образования россыпи? – спросил он, словно экзаменуя студентов, и сам же стал отвечать: – Во-первых, должно быть рудное тело, то есть источник, во-вторых, влияние природных факторов, воздействующих на горную породу. Это всевозможные тектонические подвижки, вода, мороз, солнце и многое другое. Ну и, наконец, в-третьих, должен быть уклон русла. Процесс образования россыпей, хоть у нас, хоть в Африке, везде одинаков: при определённой энергии водного потока золото перемещается вниз и накапливается в благоприятных местах.
