Враг престола

мёртв.

Появившийся в самый разгар поединка секретарь едва успел заслониться от кинжала убийцы подносом. Упав на пол, графин с вином разбился, но сталь увязшего в серебре клинка так и не смогла дотянуться до груди королевского слуги.

Голубой огонь в глазах Оша угас. Он отступил на несколько шагов, не зная, что делать дальше. Потревоженные ветром, портьеры бесновались в зловещем танце, обвивая стол, у которого раскинулось тело короля. Орк посмотрел на руки. Они были в крови. Как во сне, он вытащил из своего тела тонкий метательный нож, уронив его на пол. Плечо сильно саднило.

– Тебе нужно уходить. – Голос главного королевского секретаря был поразительно твёрдым и спокойным.

Ош поднял на человека непонимающие глаза.

– Моё слово ничего не значит, – продолжил секретарь. – Обвинят во всём тебя.

Вновь посмотрев на безжизненное тело, на свои окровавленные руки, Ош понял, о чём говорит секретарь. Здесь никого не было. Никого, кроме него и короля. А теперь король был мёртв.

– Воспользуйся тайным ходом, – коротко велел секретарь. – Нижняя дверь ведёт в конюшни. Бери своих орков и беги на запад. Я попытаюсь выиграть время.

Как пьяный, Ош шатнулся в сторону тайного прохода. Он был слишком потрясён случившимся, чтобы возражать. Рядом с секретарём появился юноша в таком же сером костюме. Краска сбежала с его лица, когда он увидел тело короля.

– Тайри, немедленно отыщи всех орков и отправь их в конюшни, – велел секретарь.

Юноша совсем не изменился в лице, словно застыв во времени, – так иногда бывает с людьми, испытавшими глубокие душевные потрясения.

– Тайри! – позвал его секретарь, и тот вздрогнул. – Ты меня слышал?

– Что? Да, разумеется, мастер Тул.

– И найди Анастасию Ферро. Она, как можно скорее, должна быть в моём кабинете.

Кивнув, помощник поспешно удалился. В коридорах дворца уже раздавались топот стражников и их тревожная перекличка, но никто ещё не нарушил последнего уединения секретаря и его господина. Никто не видел, как человек в сером мундире подошёл к столу и провёл ладонью по мёртвому лицу, навсегда закрывая остекленевшие глаза. Никто не видел, как он опустился в кресло, сжимая всё ещё тёплую руку старика. Никто не видел, как бесстрастная маска треснула и, просочившись сквозь эту брешь, на ковёр упали солёные капли.

Шёл восемьсот тридцать четвёртый год эры человека. Год, в котором был убит король Конрад Молчаливый.

Глава двадцать шестая Возмездие мертвеца

Он родится в сердце горы. Человек, которого нельзя убить. Безжалостный, но благородный. Наивный, но проницательный. Одинокий, но никогда не бывающий один. Чёрный и холодный, как ночь. Сияющий и спасительный, как рассвет. Он будет огнём и водой. Уже не живой, но ещё не мёртвый. Он – муаз'аммаль, бедствие и надежда.

Назим Кус'Рулах. «Слово о муаз'аммале». Перевод

Караван сильно растянулся. Неповоротливой и медлительной змеёй он двигался на юг, в сторону далёкой Петры. Этот город находился на стыке великой пустыни и великого моря. Когда-то он сумел сохранить свою независимость от Серого престола и теперь слыл свободным портом, где находили пристанище самые разные суда и самые разные люди. Было в нём место и для темнокожих купцов Восхода, и для татуированных моряков Побережья, и для грозных кораблей Островной империи, и для мореходов из совсем уж далёких, экзотических мест, которым и названия-то на карте не было.

Законы западного королевства в Петре не действовали, а потому более всего она славилась своими рынками невольников. Туда-то К’Зах Окам и вёл караван. Женщины, дети, связанные и закованные в цепи мужчины. Все, кого удалось захватить в оазисе.

Он намеревался продать их и на вырученные деньги собрать отряд наёмников. Вместе с воинами, которых обещал ему человек с запада, этого хватит, чтобы поставить обезглавленные племена на колени. Конечно, не все вожди присутствовали на хурале, но Окам был уверен, что уцелевшие не представляют для него ощутимой угрозы.

По лицу молодого наиба расплылась улыбка. Он был чрезвычайно доволен собой. Всё прошло так легко, так гладко. Почему раньше никто не додумался до этого? Он давно вынашивал свой план, ожидая лишь благоприятного момента, и тут появился этот глупец, называющий себя муаз’аммалем. Казалось, сама судьба была на стороне Окама.