У меня от волнения затряслись руки, но вызвал он меня только минут через двадцать. К этому времени я успокоилась, сказав себе, что все равно ничего не теряю.
В кабинете огляделась, решив, что для начальника такого уровня здесь слишком уж скромно. Но разговаривать с генеральным было страшно. Хотя он был вежлив, даже деликатен. Поговорив со мной минут пять, позвонил Вере Гавриловне и произнес только одно слово:
– Берите.
Так я и стала сотрудником нашей конторы. Мне все понравилось, и нравится до сих пор. И уходить будет жаль. Очень жаль.
– О чем задумалась? – отвлек от воспоминаний мой сотрапезник.
– Просто ем. Очень вкусно.
Он согласно кивнул.
– Да, хороший ресторан. Мне его посоветовала бывшая жена. У нее в этом деле большой опыт.
– У вас сохранились добрые отношения?
Он слегка передернул плечами.
– Как сказать. Мы не ссорились, в принципе. Просто поняли, что стали чужими друг другу. Считаю, разошлись правильно. Теперь у нее другая семья, я в активном поиске, – он усмехнулся и с намеком посмотрел на меня.
– А холостяком вы остаться не хотите? – боюсь, что мой голос прозвучал с нехорошей надеждой, ему явно не понравилось.
– В этом есть, конечно, некоторые преимущества. Я ими даже слишком активно пользовался. Но надоело. Хочется стабильности. Семьи. Душевного тепла. В общем, всего того, что необходимо и женщинам и мужчинам.
Принесли горячее, и мы замолчали, отдавая дань вкусной пище. Потом Олег Геннадьевич стал рассказывать разные забавные случаи из своей жизни, главным образом связанные с нашей конторой, и я с удовольствием смеялась, позабыв о стеснении.
Ужин мы закончили в девять часов. Мятный чай в самом деле оказался очень вкусным, а «Эстерхази» вообще выше всяких похвал, я даже ложечку облизала. Усмехнувшись, Олег Геннадьевич предложил:
– Повторить?
– Что вы! В меня просто ничего больше не влезет!
Он вздохнул и тихо попросил:
– А можно просто «ты»?
Я промолчала, ужасно неловко было фамильярничать.
– Ну, хорошо. Будем продвигаться постепенно. Домой?
Кивнула, стараясь не смотреть на него. Снова накатила волна неловкости. Чувствую себя просто распущенной.
Обратно доехали гораздо быстрее, дороги были свободны. Роза у ветрового стекла немного привяла, но аромат стал еще сильнее. Я держала ее в руках, вдыхая чудный запах. Перед моим домом Олег Геннадьевич повернулся ко мне и мягко спросил:
– Когда мы еще встретимся?
Мне свидания мужчинам еще назначать не доводилась, и я растерянно уставилась на него, не зная, что ответить. Он взял инициативу в свои руки. Ему не привыкать.
– Ты ходишь на лыжах?
На лыжах я последний раз ходила в универе, когда лыжную эстафету физруку сдавала. Но кивнула.
– Тогда давай в следующую субботу съедим на лыжную базу. Если погода позволит. Представляешь: сосновый бор, воздух чистый, снег сверкает, и мы среди этой первозданной красоты.
Мне вмиг ужасно захотелось, чтоб погода не позволила, устроив что-то вроде вьюги, пурги и метели в одном флаконе, но я согласно кивнула.
– Я тебе позвоню. – Я надеялась, что на этом наше общение закончится, но он опять обманул мои надежды: – А могу я познакомиться с твоей бабушкой?
Я растерялась. Предлога отказать не нашлось, и я вяло промямлила:
– Да, конечно, она будет рада.
Он с досадой заметил:
– Не слышу энтузиазма в твоем голосе. Но это не страшно.
Вышел из машины, помог выйти мне. С сомнением посмотрел на туфли на моих ногах.
– Я бы тебя на руках донес, но боюсь, ты будешь против.
Я была не просто против. Я была категорически против!
Криво усмехнувшись, он взял меня под руку и довел до дверей. Подождал, когда я проведу картой по дисплею, и первым зашел в дом. Потом пропустил меня вперед и шел позади на пару ступенек.
