Здорово? Да это было просто великолепно! Теперь мне ничто не мешало снова работать в родном коллективе!
И я тут же позвонила Вере Гавриловне.
В понедельник утром, несмотря на мои заверения, что я с удовольствием пройдусь на работу пешком, Макс чуть ли не насильно усадил меня в машину и привез к конторе. И ровно за пять минут до начала рабочего дня! В самое столпотворение у входа! И я поняла, что это было спланировано. Зачем? Чтоб все знали, что я уже пристроена, и с Максом не конкурировали?
Это ему вполне удалось. Меня видели все. И поцелуй Макса на прощанье тоже оценили. Вопросов было – жуть! Но, в принципе, за меня все радовались. Кроме Лешика.
Увидев наш эпический поцелуй, он подошел ко мне и вместо поздравления уныло пробормотал:
– Вот и еще одна сдалась в эксплуатацию. Жаль. Я-то надеялся, что мы с тобой гордо, как два буревестника, будем плавать по волнам житейского моря.
И ушел.
Вот скажите мне, пожалуйста, что бы это значило?
Зашла в отдел и первым делом заметила чуть наметившийся Лизин животик.
– Это то, о чем я думаю?
На этот вопрос она рассмеялась и чуток покраснела.
– То, то! – Марья Ивановна ласково меня обняла. – А ты когда сподобишься? Пора бы!
Я пожала плечами.
– Ну, когда Бог даст!
Вошла Вера Гавриловна и тоже обняла меня. Довольно проговорила:
– Ну вот, теперь все мои девочки в сборе! – и ушла на планерку.
Сидя на своем месте и делая привычную работу, слушала предложение Любови Николаевны испить кофе, пока нет начальницы, милый смех Лизоньки, коварные поучения Марьи Ивановны, и счастливо улыбалась.
Я дома!
Эпилог
Проснулась от ликующего, распирающего душу счастья. Осторожно повернула голову, вновь боясь, что это только сон. Нет, не сон. Рядом, обняв меня, лежал Макс, бесшумно дыша. Я зажмурилась, стараясь сдержать слезы. Вот что это такое? От счастья плакать глупо! От счастья надо смеяться!
Сквозь плотные шторы прорывались первые лучики восходящего солнца. Внезапно вспомнила, что давно мечтала полюбоваться восходом. Но какой восход в городе из-за окружающих со всех сторон высоток? А здесь, на даче, стоящей на высоком берегу реки, его прекрасно видно. Раз уж проснулась ни свет, ни заря, надо пойти, посмотреть.
Крадучись выбралась из-под тяжелой руки мужа, на цыпочках прошла к дверям. И лишь плотно их прикрыв, уже не опасаясь его разбудить, быстро направилась по коридору к выходу. По песчаной дорожке пробежала на берег и замерла, завороженная огромной рекой в красноватых отсветах.
Солнце еще не встало, но ликовало все – птички, хором поющие повсюду, вода, розовая от зари, и я, восторженно поднявшая лицо к восходящему солнцу. Из-за реки показался его еще неяркий полукруг, и тут меня обняли горячие руки.
Улыбнулась, но поворачиваться не стала. Просто положила свои ладони поверх его. Макс переплел свои пальцы с моими и тихо, боясь разрушить очарование рассвета, спросил:
– Почему не разбудила?
– Ты так сладко спал. Не хотелось.
– Я все равно без тебя тут же проснулся. Одиноко так стало. Весь дом обошел, прежде чем догадался, что ты пошла на берег. – Поцеловал в ухо и прошептал: – Красиво.
Смотрел он явно не на восход, но я предпочла понять его слова, как восторг по поводу пробуждающейся природы.
– Да, восход солнца – это грандиозно.
– Ты меня любишь? – переход был слишком внезапен, и я не сразу осознала вопрос.
Немного помедлив, серьезно ответила:
– Конечно. А ты что, сомневался?
Сильнее сжав меня, он признался:
– Есть немного. С тобой я все время во всем сомневаюсь.
Я удивилась. С чего бы это?
– Это неправильно. Женщина должна вселять в мужчину уверенность в себе, а не наоборот. Что тебя смущает?
– Мне постоянно кажется, что это сон, моя фантазия. И она возьмет и исчезнет.
