Бортовой

ведомства, однако свои права тоже знал. Полковнику, что сопровождал груз и команду техников в армейских комбинезонах, моя реакция не понравилась, но он понимал, что на моём месте действовал бы точно так же. Требуемые документы были оперативно запрошены и предъявлены, военные техники получили доступ на борт и принялись монтировать… Боже мой, чего тут только не было! Дальнобойные сканеры, два независимых блока дальней связи, новейшая система сканирования пространства по ту сторону туннеля, вооружение – как явное, так и скрытое, как наружное, так и внутреннее. Полный перечень впечатлял. Я о таком наборе и мечтать не мог. То ли мой рапорт попал в нужное время нужному человеку, то ли начальство, сложив два и два, наконец само сообразило, что одиночный корабль в неисследованном секторе космоса – лёгкая добыча для негодяев разного пошиба. Теперь меня превращали в подобие эсминца, но в корпусе гражданского корабля.

Я довольно быстро привык к андроиду, перестал раскачиваться во время ходьбы, и постепенно настраивал его сенсоры, чтобы вернуть себе почти нормальное ощущение окружающего мира. После двух с лишним лет жизни космическим кораблём это оказалось непросто. Помогало, прежде всего, общение с семьёй, с товарищами по несчастью… то есть по экипажу, с начальством, со службой безопасности, со штатными психологами, и так далее. Выход из не такого уж большого мирка корабля в кусочек человеческого мира, как все они дружно уверяли, сказался на мне благотворно. На чём основывалось сие утверждение, не знаю: лично я никаких радикальных перемен не ощущал. Разве что ушло стремление к недобрым шуточкам и демонстрации своего машинного могущества. Может, они об этом?

Как-то само собой вышло, что наши родственники, которых поселили в одном квартале, быстро наладили общение между собой. И, когда «Арго» пришло время отправляться в новую исследовательскую миссию, они всей дружной толпой явились на проводы. Понятно, что в закрытый периметр их никто не пустил. Они поступили проще: сняли на полдня ресторанчик и установили прямую связь с бортом «Арго».

Мои пришли все. Кроме Инны.

Ладно. Бог ей судья.

Боль притупилась и больше не мешала нормально работать. Тем более что ни родители, ни брат, ни сын не отгородились от меня стеной страха. Пожалуй, это было наилучшим лекарством.

– Я подумал над твоими словами… Помнишь Манхэттэн? Да, ты тогда был прав. Наши предки ошибались, и потому проиграли. Тем больше резона сделать правильные выводы из их опыта.

– У меня тоже было время подумать над твоими словами, Стен. Кое в чём ты тоже был прав. Мы с тобой не самые заурядные люди, и можем рассчитывать… каждый на своё место под солнцем.

– Рад это слышать.

– Надеюсь, от меня не требуется… пока… предпринимать какие-то решительные действия? Сейчас это было бы несколько неуместно.

– Пока это и не требуется. Но однажды я могу обратиться к тебе с просьбой о некоей услуге и в расчёте на помощь… Честное слово, в самом деле рад, что ты, поразмыслив, пришёл к тем же выводам, что и я когда-то. Сожалею, что пришлось несколько ускорить… это событие, но обстоятельства изменились. Нет, прямо сейчас никаких особых событий не произойдёт. И даже когда настанет время, обыватели мало что заметят, а поймут, что происходит, и вовсе единицы. Но однажды, и довольно скоро, я снова приду к тебе.

– Договорились.

– Опять на полгода, – бурчал Том, просматривая карту сектора и список возможных целей. – Наверняка опять притащимся на станцию раньше срока. Майк, не знаешь, почему нам так везёт?

– Если это везение, то я – кофеварка, – сейчас я сосредоточил всё своё внимание на контроле за системами корабля, андроид пылился в техотсеке. Потому разговаривал с Томом в привычном уже формате внутрикорабельной связи. – Мы не ждём неприятностей, дружище, мы их самым сознательным образом ищем.

– И они радостно идут нам навстречу, – хмыкнул Бэйнс. – Слышь, Майк, у тебя нет ощущения, что мы вот сейчас делаем какое-то дело, считаем себя самыми опупенными первопроходцами, и всё такое, а на Земле эти наши открытия нафиг никому не нужны?

– Так, – если Том завёл такие разговоры, значит, у него в личной жизни опять проблемы. – Откуда пессимизм?

– Майк, наши родные – на станции. Не на Земле. И ты знаешь, почему, – не без мрачной нотки ответил он. – Если они на Земле не могут чувствовать себя в безопасности, значит, там что-то не то.

– Ты только сейчас это понял, да?

– Нет. Я только сейчас осознал ширину надвигающейся задницы.

– Том.

– Что, Майк?

– По-твоему, на Земле, зная об этой… широкой заднице, ничего не делают?