светила они, как правило, быстро лишаются газовой оболочки, остаётся каменное ядро массой от десяти земных до… впрочем, верхний предел нам пока не известен. Части спутников, кстати, планета тоже должна была лишиться, и у меня имеются некоторые основания считать таковым потерянным спутником первую планету системы. Хотя я могу и ошибаться.
– Я проведу расчёты и представлю компьютерную модель, Виктор Петрович, – ответил мой голографический образ с экрана. – Возможно, миллиард лет – это не слишком большой горизонт для такой старой системы, попробую просчитать глубже. Но у меня есть вопрос… Если ваше предположение подтвердится, то не ждёт ли что-то подобное Солнечную систему? В смысле приближение Юпитера и Сатурна к Солнцу и хаос во внутреннем поясе.
– Молодой человек, – Щербаков лукаво улыбнулся. – Солнечная система недостаточно стара для этого, а мы, люди, однозначно не доживём до стадии дрейфа газовых гигантов к Солнцу. Счёт идёт даже не миллионы, а на миллиарды лет.
– Вы правы, столько не живут… Расчёты будут готовы дня через два.
Да. Жизнь – весьма скоротечная и недолговечная штука. Я уже упоминал о старейшинах Содружества – цивилизациях возрастом в сто двадцать тысяч земных лет. По космическим меркам это не срок. Это мгновение, которое и заметить-то мудрено.
Но разумные существа при этом дерзают заглядывать на миллиарды лет назад и вперёд. В те края пространства-времени, где им однозначно побывать не светит. Спрашивается, зачем?
Раньше я не находил ответ, который не вызывал бы сомнений. Познать мир – слишком общее определение. Зачем познавать Вселенную, если не суждено прожить сколько-нибудь заметный период времени и освоить не менее заметный кусочек пространства? У некоторых на этой почве даже комплекс неполноценности развивался. Но теперь я знаю ответ.
Не познав, как устроена Вселенная, человек принципиально не может познать самого себя. И наоборот. Это и к инопланетным расам относится. Я переосмыслил древний принцип «что наверху, то и внизу» на новом уровне познания. Разумное существо суть крошечный кусочек, несущий в себе всю информацию о целой голограмме. То есть о Вселенной. Грубо говоря, ключ к познанию мира находится в нас самих. И наоборот. Потому познание одного без познания другого невозможно. А без познания мира во всех его тонкостях и проявлениях невозможно самосовершенствование.
Инь и Ян. Две половинки, сердце которых находится в средоточии их противоположности.
Ой, что-то меня на философию потянуло. Это не к добру. Вселюсь-ка я в андроида и прогуляюсь по кораблю, пока ядро обсчитывает массив данных о системе Глизе 581. Тем более, мне есть о чём поговорить с Колей Свечиным.
Выход андроида из узкого бокса в техотсеке по первому времени слегка нервировал технарей, но они быстро привыкли и относились к этому как к обычному корабельному событию. Хотя я всегда предупреждал тихим звуковым сигналом и миганием зелёного светодиода на дверце. Тем не менее, кто бы ни был на вахте в техотсеке, меня всегда почему-то встречали по стойке смирно.
По графику сейчас должен дежурить Итиро. Его я и застал – с «волшебной палочкой» технического сканера в одной руке и микропаяльником в другой. На столике в углу, под лампой направленного света и большой лупой на тонкой коленчатой штанге, лежал разобранный на части приборчик.
– Добрый день, капитан-сан, – японец не мог удержаться от традиционного поклона: для него я высокое начальство, ничего не поделаешь. Менталитет.
– Добрый день, Итиро, – я ответил кивком, как и подобало «высокому начальнику». – Как обстановка?
– Вышел из строя датчик системы водоочистки. Заменил запасным, сломанный ремонтирую, – с готовностью доложил техник. – В остальном всё в порядке, все системы работают в штатном режиме.
– Ты шесть часов назад сменил брата, не так ли?
– Да, капитан.
– Значит, Таро спит, а Ник должен был уже проснуться… Я прогуляюсь немного, как раз к пересменке загоню робота обратно в… гараж.
Это не просто слова, это обязанность любого члена экипажа отчитываться перед дежурным по техотсеку о планах использования сложной техники. Андроид не приписан к «Арго», он является моей личной собственностью, но инструкция относится к любой сложной технике, находящейся на борту, и обязательна для всех. Итиро заверил, что примет машину как полагается, и, снова вежливо поклонившись, проводил меня до двери. Уверен, он сейчас усядется за ремонт датчика и провозится с ним до сдачи вахты. Трудоголик, как большинство его соотечественников. Зато Ник будет большую часть смены смотреть фильмы или читать книги, полагаясь на автоматику. Тоже менталитет, что поделаешь. Зато руки у него золотые.
Мой сигнал застал Ника за умыванием. Наверное. Ничем другим объяснить невнятное: «Шша!» – прозвучавшее в динамике, не могу. Так и представил его с зубной щёткой во рту. Я ошибся: дверь бесшумно въехала в переборку, открыв моим видеокамерам зрелище жующего Ника. На столе стояли пластиковая тарелочка с горкой маленьких круглых бутербродов и большой стакан витаминной смеси яркого морковного цвета. Так. Я ему завтрак испортил.
– Может, мне чуть позже зайти? – спросил я.
– Не, – Коля, наконец проглотив кусок, сделал приглашающий жест. – Ты ж просто так от нечего делать не являешься. Извини, сегодня прямо жор напал, это вторая порция.
– Сходи к Вууру, пускай он твой обмен проверит, – повышенный аппетит в дальнем космосе не всегда признак здоровья, это даже я знал. Мы ведь не
