Что ещё тебя держит?
Что?! Ты у нас Родину любишь?
Ну надо же! Он любит Родину! Но я же слышу, как ты сам часто о Родине думаешь! Ты о ней думаешь так, что никаким вражеским СМИ не снилось.
Просто честно признайся себе, что ты не летишь в Индию, потому что тебе не хочется, чтобы какой-то индус сказал тебе, что твоя жизнь тьфу!
Да! Это неприятно.
Но твоя иллюзия спасения моментально тебе подсказывает, что должна же быть в мире страна, должно быть пространство, где всё же люди живут мудро, где научились созерцать, быть самодостаточными и умиротворёнными, где не берут люди с собой на природу рыболовную удочку.
И рисует тебе твоя иллюзия следующую картину: Япония!
Цветёт сакура, опадает розовыми лепестками. А под сакурой сидит старый самурай. Он самодостаточен, умиротворён и спокоен. Он прожил долгую жизнь, полную кодексов самурайской чести. И вот он пришёл к цветущей сакуре, любуется падением лепестков и понимает, что его жизнь не более чем падение одного из них.
Он это понимает, и согласен, и даже рад этому. Более того! Он готов быть одной песчинкой на пляже вечности.
Послушай! Тебе-то что? Далась тебе Япония? Ты в ней никогда не бывал и вряд ли побываешь. Вспомни, сакура – это попросту вишня. Но тебе именно сакуру подавай, потому что под вишней самурай, конечно, сидеть не станет.
А ты у меня совсем, вообще, ни капельки не самурай. У тебя никогда никаких кодексов сроду не было. Ты в такой позе, в которой сидит под сакурой самурай, минуты под берёзой не высидишь.
И главное, ты не согласен быть лепестком или песчинкой! У тебя амбиции! У тебя много амбиций…
Но иллюзия спасения тотчас рисует тебе новую картину спасения: вот ты запутался в своей суетливой городской жизни… А иллюзия тебе раз! – и подскажет вариант.
Где, спросит она у тебя, спасение для русского человека?
И тут же даст ответ: деревня-матушка!
Глухая деревня. Простая изба, колодец, коза и петух…
А потом ты подумаешь: «Нет! Деревня – это полумеры. Настоящее спасение – это сторожка в тайге».
И выдаёт твоя иллюзия тебе другую картину: тайга, зима, снега насыпало столько, что нечего даже думать о том, чтобы до весны выйти к людям. Маленькая сторожка. Уютный домик. Главное, чтобы в нём не было, не дай бог, ни интернета, ни радио. Пусть и электричества не будет. А только свечи, хороших дров достаточно до весны, вкусные консервы, макароны, заветная коробочка с подсохшими пряниками… И книги! Много книг! Пахучие, тяжёлые собрания сочинений, толстые тома. Все те книги, которые ты так хотел прочесть, но всё не хватало времени… И вот так сидеть в натопленном, чистом домике, читать что-то вечное и при этом размачивать пряник в чае… И пусть наступят быстрые зимние сумерки. И тогда зажечь… Нет, не свечу! Свеча, как деревня, – тоже полумеры… Лучину! И читать, читать, читать…
В городе проклятом ты даже новинки прочесть не успеваешь! А сколько замечательных книг каждый год выходит и уже накопилось! К тому же, в конце концов, надо взять и дочитать «Дон Кихота»… Хотя бы первый том… Хотя бы до середины.
И пусть завывает в печи. А печка хорошая, не какой-то камин… Камин – это баловство… Печка! А ещё чтобы было кресло-качалка. И главный символ спокойствия, умиротворения и уюта – клетчатый плед.
Вот именно такая иллюзия спасения от тоски и суеты… Такая вот смешная мечта об избушке в тайге тревожит тебя, когда ты видишь, как от вокзала отходит куда-то на восток или на запад поезд дальнего следования. Он уходит туда, где ты никогда не бывал, где тебя никто не ждёт и не знает…
Или ты видишь, как ночью бежит куда-то поезд, тянет за собой вереницу вагонов.
Смотришь ты на это и понимаешь – вот оно, спасение. Потому что для спасения нужно только одно окошечко в любом из вагонов… И пусть будет душноватое купе, пусть принесут чай… Ехать, читать книгу потолще, пить чай и периодически смотреть в окно.
А когда смотришь ночью в окно поезда, ты видишь только одно – только своё отражение.
И пусть заходят попутчики, садятся за стол, рассказывают свои незамысловатые истории и выходят на станциях.
Ты самый спасённый человек в этом поезде. Тебе до конечной. Тебе до станции, на которой тебя никто не встретит.
Какое же это спасение, ехать в неведомую даль!
И ровно такая же иллюзия спасения не даёт тебе покоя, когда ты сидишь на берегу своей некогда любимой речки. Сидишь ночью и жжёшь костёр.
А берег и речка уже опостылели. И костёр надоел до такой степени, что не хочется в него подбрасывать дрова, а хочется только плюнуть. Всё тебе тут надоело!
И вдруг в темноте появляется и проходит мимо тебя огромный теплоход. Он движется вверх или вниз по реке. Этажи иллюминаторов, огоньки.
Смотришь ты на него и понимаешь, вот оно – спасение. И для этого спасения достаточно было бы маленькой каюты. Малюсенькой. Главное – чтобы не сидеть у этого костра на этом опостылевшем берегу. Пусть даже идёт этот теплоход в Ледовитый океан навстречу айсбергу.
