меньше, чем сотрудничество с тервинн, но сейчас, в эти времена, выбирать не приходилось, а потому даже странные союзники могли бы сгодиться.
Он знал, что Гердия продвигает кампанию по «очистке» техов и заменяет каждый имплант на технологию. С этим Таил мог с легкостью помочь. Конечно, ему было немного противно помогать тому, кто в результате подставил его, подставил его друзей и принес хаос на Мираж, но таков был Таил, всегда стремящийся получить выгоду и остаться на плаву. Будучи наполовину илленом, он прекрасно научился искусству выживания и адаптации в любых условиях.
Он услышал шум где-то внизу. Джин стонал, но в этот же момент Таилу поступил сигнал, определившийся у него на мониторе как сигнал от связного лица Гердии.
– Проклятье, – выругался Таил, не зная, что ему делать. Джин был для него лучшим другом, но с другой стороны, чего бы хотел он, будь он здоров? Он всегда был с Таилом заодно и поддерживал его в трудную минуту. На Таила внезапно накатило тяжелое чувство, что он предает своего товарища. Перед глазами сразу всплыла драка в баре, где они выбивали дух из каких-то верзил, а до этого он вспомнил, как они сидели много раз в барах и как иногда Джин даже доводил Таила до дома на втором уровне, рискуя собственной жизнью. Но сейчас Джин был почти при смерти. Как иллен, Таил чувствовал такие вещи. А пропусти он этот вызов от Гердии, возможно, он таким образом приговорит свою компанию к смерти.
– Прости, друг, – одними губами прошептал Таил и повернулся к мониторам.
Джин очнулся на своей койке и понял, что его сильно тошнит. Он лежал на спине и начал задыхаться. К горлу подкатило, и он испытал самый сильный страх в своей жизни. Сердце забилось сильнее прежнего, как будто тоже подталкивая жижу наружу. Голова закружилась и заполнилась ощущением страха и как будто иголочками, которые своими уколами заполняли всю тишину, заглушая все остальные звуки, кроме звуков собственно горла, легких, сердца.
Рванувшись вверх, он понял, что не чувствует рук и ног и не может пошевелиться. Он был парализован и мог лишь слегка приподнять голову, чтобы увидеть свою потрескавшуюся кожу с откалывающимися кусками плоти. Песочная Язва быстро прогрессировала и начала распространяться по всему телу. Вероятно, она добралась до позвоночника, а потому у него отнялась вся нижняя половина туловища.
Его сильно знобило, а рвота вновь подкатила к самому горлу. Беспомощно заорав что было сил, он надеялся, что отсюда его услышит Таил или кто- нибудь, кто сможет хоть как-то помочь человеку, хотя бы перевернув его на бок. Но этого не происходило. Он кричал все громче и громче, пока не начал булькать, потому что рвота, смешанная с кровью легких, полезла наружу, и, не в силах остановить поток или сильно повернуть голову, он понял, что это конец.
Его рот медленно заполнялся жижей, и вскоре после очередного приступа ему пришлось вдохнуть поглубже, так как Джин понял, что это был его последний вздох.
Его затрясло, и он начал что было сил извиваться, вернее, стараться: тело его не слушалось, и все, что он мог сделать, это двигать пальцами ног и рук вверх вниз и часто моргать.
Кислорода перестало хватать, когда рвота полезла через край, и он судорожно пытался её выплюнуть. В глазах потемнело, а затем он сбился с ритма в неожиданной попытке хватить воздух ртом и вместо этого вдохнул все содержимое своего рта. Начав безумно откашливаться, он лишь продолжал все больше и больше тонуть в собственной рвоте. После конвульсий и жалких попыток прокашляться его лицо побагровело, а глаза покраснели, он издал последний жалобный утробный стон, прежде чем начал проваливаться в забытье.
Воспоминание само всплыло в памяти человека, промелькнув яркой молнией перед глазами, заставляя его начать плакать в тот момент, пока из него уходила жизнь, а он пытался бороться за неё, дергаясь в попытках отхаркнуть жижу. Но тело его слабело, а мозг потихоньку отключался без доступа кислорода.
