Магония

Черт черт черт.

Раздается оглушительный грохот. Из облака на меня летит белый шар, двигаясь все быстрее и быстрее.

Вероятность погибнуть от удара молнии в тридцать раз выше, чем вероятность стать жертвой акулы. Меня ждет и то, и то.

Я валюсь на землю, сгибаюсь и обхватываю руками голову.

Мне никогда в жизни не доводилось слышать такой громкий звук и видеть такой яркий белый свет. Этот свет пронизывает меня, и я сам становлюсь светом.

Я свет

Я жар

Я лечу

Мамы?

Кэрол, Ева…

Аза…

Простите

Глава 22 {АЗА}

После того, как мы с Даем создали гигантскую волну, мне снится Джейсон. Я в панике просыпаюсь.

Сюжет сна и все подробности тут же выскальзывают из головы. Ночную тишину нарушают зловещие крики призрачной птицы капитана. Небо! вопит она. Море. Свет. Заль. Затем раздается хрип. Падение. Смерть. Ночь.

– Во имя Дыхания! – ругаются вполголоса магонские члены экипажа.

– Да заберет эту проклятую птицу Дыхание! Тогда от нее и мокрого места не останется, – шепчет кто-то снаружи моей каюты. Затем раздается строгий голос Ведды, и водворяется тишина.

Я сажусь в постели, обдумывая то, что услышала.

Не призрака. Птицу.

По утрам, рано-рано, я иногда слышу голос капитана. Она нежно кого-то успокаивает.

Должно быть, ту самую птицу. Им запретили петь вместе.

Смерть! кричит Кару. Разоренные гнезда, сломанная песня, убей меня.

Я сворачиваюсь клубочком и слушаю его вопли, широко раскрыв глаза. Если он все еще жив, как они могут держать его на корабле? Как они могут спокойно слушать его крики, выносить его страдания?

Ведда ворочается у себя в койке, и ее цепи тихонько позвякивают.

Их звон похож на музыку ветра, на песню.

К этому кораблю привязано так много существ, думаю я. Правда ли, что всех их держат здесь против воли? Правда ли, что на свободе им было бы лучше? По крайней мере, здесь им не угрожает голод, охвативший небесные города. Считают ли они «Амину Пеннарум» своим домом?

Как положить конец голоду? Кажется, нет ничего проще: надо всего лишь накормить голодных. Как-то раз Ева сказала мне, что если бы люди поделились ресурсами с теми, у кого их недостает, то еды хватило бы на всех. Но реальная ситуация выглядит по-другому: у части населения всего в избытке, а у других ничего нет.

У Магонии ничего нет.

Я вспоминаю про семью Дая, про те несчастья, которые его постигли. Мне никогда не приходилось испытывать голод. Я даже никогда всерьез о нем не задумывалась.

Ничто не идеально в небесах. Там, внизу, тоже ничто не идеально.

Следующие несколько дней я ломаю голову над тем, где может быть спрятан капитанский канур. Я держу свои планы в секрете, послушно повторяя старинные магонские песни, которым меня научили Милект и Дай. Я превращаю содержащуюся в воздухе влагу в песок, а затем – обратно в воду. Под тихие звуки моей песни камешек становится каплей дождя, а капля дождя обращается в лед. Я превращаю одни элементы в другие, противоположные им.

Мне еще есть к чему стремиться. Бывает, я ошибаюсь, и воздух начинает потрескивать, а Милект принимается меня ругать. А иногда, желая обратить воду в камень, я превращаю ее в огонь. Тогда Милект визгливо щебечет и клюет стенки моего легкого.

Но я все равно запоминаю ноту, способную сделать из воды огонь. Черт возьми, еще бы такое не запомнить!

Наши уроки отвлекают меня от навязчивых мыслей о грустной песне Кару и заставляют забыть о мрачном отчаянии, которое овладевает мной каждый раз, когда я ее слышу.