Снова одни вопросы… И даже если я окажусь нос к носу с ведьмой, вряд ли услышу от нее ответы! Но все равно сделать это придется: Кайхо прав, я не могу прятаться и убегать вечно. Даже если мне удастся уйти прочь отсюда, как Чариму с Вителом, это не поможет. Там, в чужих краях, не будет гор и их обитателей, способных вступиться за меня… Вряд ли участь одиночки будет завидной. Человеческий срок короток, и ведьма, так или иначе, дождется моей смерти…
— Кем, — произнес вдруг Кайхо, — Альена-первая точно не оставила какого-нибудь оружия? Что же она, не думала о том, что станется с Альеной- последней?
— Думала, конечно же, — отозвался среброликий. — Но верила в то, что потомки справятся своими силами, а потому незадолго до смерти собрала все свои вещи, те, что прибыли с нею из Запределья, и уничтожила их. Даже от шлюпки ее осталась одна лишь оболочка, а все, что было внутри, Альена- первая разобрала на части и приказала стражу сжечь.
— Но зачем?
— Она считала, что такие вещи не должны попасть в руки тем, кто не понимает их опасности, — ответил Кем-Тиин. — Даже если бы она записала что-то, годы спустя эти слова превратились бы в очередную легенду.
— Но вы-то все помните! — заметила я. — Вы могли бы рассказывать ее потомкам, чтобы не забывали о ведьме, и тогда… тогда, может, они просто перестали бы называть девочек этим именем! И никогда Альена не стала бы последней в роду Сайтор, и…
— Так не бывает, — покачал головой среброликий. — Альена-первая не верила в волшебство, когда очутилась в нашем мире, но убедилась, что оно все-таки существует. И у него свои законы, нарушить которые не способны ни люди, ни ведьма, кем бы она ни была.
— Нарушить… — негромко произнес Кайхо. — А как насчет обойти?..
— О чем ты, юный Завиор?
— Что? Так, мысли вслух, — быстро ответил он и нарочито громко зевнул. — Кем, сколько времени мы уже разговариваем?
— Сейчас ночь, — сказал тот, даже не взглянув наверх. Да и что толку, если не было видно ни зги? — Рассветет еще не скоро, вы успеете вздремнуть. А мы… мы рассказали вам все, что знали. Можем добавить лишь, что ведьма не объявлялась на перевале до недавнего времени. Или, возможно, она делала это скрытно. Теперь вот осмелела и показалась…
— Ясно. А отдохнуть не помешает, — кивнул Кайхо. — Утром, как я понимаю, нам придется отсюда уйти?
— Но мы не решили, что делать, — сказала я. — Надо подумать…
— О чем тут думать? — удивился он. — Не бегать же по горам от этой твари, будто это она тут хозяйка, а не мы! Надо встретиться с ней и убить, вот и все.
— Как у тебя все просто… — вздохнула я. — Но как?
— Не знаю, но способ должен быть, — Кайхо потянулся и завозился, устраиваясь поудобнее. — Может, приснится? Место волшебное, вдруг нашепчет что-нибудь!
Я промолчала. Говорить ни о чем не хотелось. Слишком много уже сказано, но все это бесполезно, только голова сделалась тяжелой и будто бы чужой…
Жаль только, уснуть не получалось. Увидеть бы сейчас небо и звезды предков, и Прародительницу, в которую обратилась Альена-первая после смерти, — как знать, не дали бы они совет? Но увы, над головой за зачарованными стенами Убежища по-прежнему ярилась метель, и ничего нельзя было разглядеть.
Я дождалась, пока Кайхо уснет, а тогда тихонько позвала:
— Кем?..
— Что случилось?
— Так… не спится. Скажи, Кем, а правда… то есть может ли быть такое, что я унаследовала от мамы волшебные волосы? Ведь правда же: когда мне было плохо у князя, все вокруг… потускнело, что ли? Как в сказке про золотую птичку-невеличку, знаешь такую?
— Доводилось слыхать, — в голосе среброликого послышалась усмешка. — И ты права, так оно и есть. Князь Даккор был жаден. Перевал, железная руда, избавление от проклятия — немало он потребовал у ведьмы за свою помощь, а довеском получил удачу и изобилие для своего рода. Получил бы, — поправился он, — если бы сумел удержать…
— Выходит, отец женился на маме… ради этого вот процветания? Для нашего рода и округи, для потомков?
— Подумай сама, — ответил Кем-Тиин, — вспомни себя и скажи: если бы твоя мать была несчастна в Сайторе, если бы ее удерживало с твоим отцом лишь чувство долга и данные клятвы, разве сияла бы она чистым золотом?
Я помолчала, потом сказала:
— Знаешь, мне кажется, я начинаю забывать их. Правда, я уже плохо помню их лица и… Покажи мне их, Кем! Ты ведь можешь, верно?
Наверно, он кивнул, но я не видела. Почувствовала только, как он наклонился ко мне, так что черные прорези его маски оказались точно напротив моих глаз, а потом…
