— Думаю, чего еще я не знаю и не замечаю, — честно ответила я. — От Дори подвоха не ждала, тайком уйти не сумела бы — это только через стену лезть, и то…
— Научишься еще, какие твои годы, — Чарим хлопнул меня по плечу, — и те, считай, наполовину взаперти провела. Однако ж сумела раз сбежать, сбежишь и во второй!
— Тогда мне тоже помогли, — вздохнула я и подумала, что непременно надо будет послать быстрокрылого разыскать Мадиту и Динка, узнать, как они там, передать весточку…
— Вовсе без помощи даже сказочные богатыри управиться не могут, — поучительно ответил он. — У всякого, сама вспомни, то конь волшебный, то ворон говорящий, то лисица-проводница, то волк-помощник, то матушкино или там невестино выручай-колечко… А у тебя все разом. Колечка нету, правда, зато остальное в наличии. За говорящего ворона я сойду, пожалуй, как тебе?
Я не выдержала и засмеялась.
Удивительно, до чего легко удался побег: в замке все уже спали, только дозорные на стенах мерзли на ветру, прячась за массивными зубцами. Уж как и что делал Чарим, я не видела: седлала лошадей, поглядывая на спящего конюха и его помощников. Чарим ткнул каждого пальцем за ухо, клятвенно уверив, что вреда не наделал, но проснутся они еще не скоро. Знаю только, что вскоре он вернулся, проверил упряжь, в четыре руки мы обмотали копыта ветошью, чтобы не цокали по мощеному двору, и вывели коней (и парочку заводных) за едва приоткрытые ворота. Чарим плотно притворил их, шепотом пожалев, что нельзя задвинуть тяжеленный засов снаружи, и мы двинулись туда, куда указывал наш провожатый.
Чутконосый оглядывался, и глаза его сверкали в темноте, как путеводные огни, а светлый хвост маячил впереди надежным ориентиром: снег еще не выпал, ночь ясная, несмотря на сильный ветер, не потеряешь!
— Да, высоконько… — Задрав голову, Чарим посмотрел на высящиеся над нами каменные громады.
— Это верно, — кивнула я и тронула Серебряного каблуками. — Дядя Чарим, я поеду вперед, ты следом, и не отставай, а лучше дай мне поводья.
— Чего это вдруг?
— Мы уже скоро ступим на тайную тропу, — пояснила я. — Пока не привыкнешь, лучше не рисковать, а то так дернешься в сторону или осадишь там, где не надо… добра не жди.
— Ну ладно. — Он неохотно передал мне повод Рыжего, и я накинула его на заднюю луку своего седла. — А эти мохноногие?
— Они не отстанут, приучены идти за отрядом, даже если не привязаны. Ну что ж, медлить смысла нет… — Я тоже посмотрела вверх, на скалистые вершины, темные даже на фоне ночного неба.
— Ты хоть скажи, чего опасаться, за чем особенно смотреть? — попросил Чарим.
— Я скажу, когда нужно начинать бояться, — совершенно серьезно ответила я. — В путь!
Глава 17
Чутконосый по-прежнему бежал впереди, указывая дорогу, и человек, никогда не бывавший на тайных горных тропах, вряд ли мог заметить, да еще и в темноте, как едва заметно поменялись очертания скал.
Чарим, однако, заметил другое:
— Ленни, звезды!
— Что?
— Они не такие, как были! Ни одной не узнаю!
— Правильно, мы уже на тропе, — улыбнулась я. — А ты почему звезды считаешь, а не под ноги смотришь?
— Так по привычке, — ухмыльнулся он и наверняка принялся дергать себя за усы. — В степи примет мало, курганы один на другой похожи, каменные истуканы тоже… Вот по солнцу и звездам и идешь. Я и тут так же делал: созвездия чуть иначе расположены, но если приспособиться, мимо нужного места не промахнешься. А сейчас глянул — что за притча, даже Коновязи не видно!
— Это что такое?
— А это самая яркая звезда, ее в любое время года видно что по эту сторону гор, что по ту, то выше, то ниже, — пояснил Чарим. — Она похожа на серебряный колышек говорят, что к нему привязан конь, который скачет и скачет по кругу, убегая от черного волка. И когда волк его настигнет, наступит конец времен, вот так. Тут на равнине ее просто Гвоздем называют, считают, что на ней держится весь небесный свод, и если он выпадет…
— Настанет конец света, — завершила я. — А на перевале эта звезда — Прародительница. Первая из нашего рода, кто ушел туда, на небо, и всегда смотрит на своих потомков. Другие иногда отлучаются, а она никогда, и ничего от нее не скроешь.
