совсем другой: «штука баксов рублями, сверхурочных нет, бонус по итогам года». В результате он всегда в проигрыше. Пошел доллар вверх – рублевая инфляция понеслась впереди; упал зеленый – и заработок упал вместе с ним. Как ни повернется дело, а лучше не будет. И, что бы ни говорили умные аналитики, привычно маячит в туманной дали жуткое слово «дефолт» – бедным терять будет нечего, как всегда, богатые, как всегда, только наживутся, а ударит как раз посредине, по ничтожным сбережениям, по стоимости какого-никакого имущества, по своевременности зарплаты, до которой и так еле дотягиваешь…
Где деньги, там и недвижимость. Ах, как богатеет Москва, в ней жилье уже дороже, чем в Париже! Москва-то богатеет, а главные ее жители беднеют и становятся безнадежными бомжами, которым предстоит до конца жизни снимать комнату за ползарплаты.
Впрочем, что ж это мы все о материальном? Ведь принадлежность к среднему классу, как учат нас серьезные социологи, определяется не только уровнем реальных доходов и наличием собственности, но и самоощущением, и запросами духовными, и отношением к социально-политическим институтам. Вот и обратимся к последнему: как обстоит дело с социально-политической активностью нашего обывателя?
А никак не обстоит, потому что он на нее плюнул. Это бабушки в октябрятских пилотках ходят на демонстрации со сталинскими портретами, это недоросли в американских косухах и солдатских ботинках орут про «Россию для русских» и «революцию». А разумные люди, умеющие профессионально просчитывать риски и имеющие доступ к интернету, давно махнули на политику рукой, потому что никакой политики нет, а есть стабильность, то есть твердая уверенность, что без твоего выбора обойдутся, назначат и губернатора, и депутатов найдут, придурков и бездельников, и взяточников подберут в исполнительную власть всех уровней… И средний класс, который и должен прежде всех прочих составлять большинство сознательных и ответственных граждан, обращается в политического люмпена, в население.
Соответствует и самоощущение. Никакой опорой общества российский честный обыватель себя не чувствует, хотя всё вокруг вроде бы приспособлено под него – и потребительская экономика, и политический покой. Чувствует же себя он, во-первых, объектом властных интересов, которым манипулируют политтехнологи и партийные пиарщики, причем уже без большой нужды, поскольку он заранее согласен на любую власть; во-вторых, устройством для перекачки нефтегазовых денег из одной сферы большого бизнеса в другую, например из строительной в банковскую или наоборот; в-третьих, неистощимым взяткодателем, содержащим непрерывно растущие орды чиновников (из которых низшие, в свою очередь, сами принадлежат к той же многострадальной средине)… Вот и все. Не средний класс, самодовольный и самоуверенный, соль буржуазного общества и смысл его существования, а прилично накормленные и постоянно остригаемые овцы.
Ну и о прекрасном. В духовной сфере с нашим средним классом поступают точно так же, как в экономической и политической, – используют без ласки. Ему впаривают продукцию либо темных бездарей, раскрученных, как прокладки и дезодоранты, либо циничных халтурщиков, создающих по законам маркетинга «проекты» вместо книг, фильмов, песен и картин, либо агрессивных маргиналов, использующих комплексы усталых, измотанных пластмассовым офисным бытом людей для реализации комплексов собственных. При этом все три категории дружно руководствуются принципом «пипл хавает», перекладывая ответственность за уничтожение искусства с себя на аудиторию, – с таким же основанием повар, поставивший перед голодным человеком кашу из отрубей и опилок, мог бы ссылаться на то, что несчастный «ест с аппетитом»…
И все хором призывают светлое будущее, жаждут цивилизованного капитализма и истинной демократии, которые должны наступить немедленно, как только сформируется и окрепнет у нас средний класс. Окрепнет, как же… С таким же успехом можно надеяться, что организм станет здоровее от сквозняков, грязи и негодной еды – нормальные люди от этого заболевают и даже помереть могут.
Хотя бывает, конечно, что и привыкают.
Красиво жить не запретишь, а жаль
Давным-давно обнаружился неприятный закон отечественной жизни: в нашей стране отрицательные последствия наступают раньше положительных предпосылок. Например, одно из таких нарушений логики общеизвестно как революция семнадцатого года: ведь случилась она, вопреки всем выкладкам Маркса, не в тупике капиталистического развития, а, напротив, в самом его начале. После этого следствия и причины на российской почве менялись местами постоянно. Например, чудовищные экологические проблемы обнаружились здесь уже тогда, когда обществом потребления, их порождающим, и не пахло; демократия утвердилась ранее, чем возникла в ней потребность у большой части демоса; в мировые миллиардерские списки десятки граждан попали не после того, как прочие выбились из нищеты, а до; молодежь рванулась в левые, хотя у нас не Франция и правое мещанство (то есть средний класс) еще никак не могло сильно надоесть ввиду своей робкой малочисленности…
В последние десятилетия у нас появилась и сразу, как обычно бывает на наших плодородных почвах, буйно пошла в рост еще одна преждевременная новинка – гламур. Бесчисленные журналы, романы, продающиеся рекордными тиражами, массовые телепрограммы и фильмы пропитаны этим вроде бы не имеющим русского названия дурманом. Зачарованное население, как младенец за полетом мухи, следит за жизнедеятельностью нескольких сот организмов, которых называют с полуграмотным иноязычным шиком VIP-персонами и с беззаконной претензией – светскими людьми. Однако какое же дело нам до бездельников и пошляков, тратящих за день средний годовой доход на покупку блестящей ерунды, на питье и еду, не свойственные местным гастрономическим традициям, на кокаин, натурально чуждый потребителю паленой водки и химического портвейна? Сами новые гламурные, до того называвшиеся новыми русскими, – то есть невменяемо, особенно по российским меркам, богатые, не занятые ничем или, в лучшем случае, делающие деньги из пустоты, банально глупые и никак не склонные к рефлексии – обеспечить спрос на всю информацию о гламуре не могут, их не сотни тысяч. Значит, о
