Время шло, а наши артиллеристы все не возвращались. Наконец, ближе к вечеру, нам наконец сообщили, куда подевалась батарея. Уходя от преследования, артиллеристы пошли обратно другим путем, и вышли в расположение соседнего полка. Доведя их до своих, Стрелин с двумя отделениями вернулся обратно. Ждать, пока вернутся бойцы, оставленные в заслоне, пришлось еще дольше. Им пришлось не только петлять по лесу, уходя от преследования, но и несколько часов прятаться в зарослях, скрываясь от рыщущих врагов. К счастью, собак у преследователей не было, поэтому им пришлось вернуться восвояси.
Отделению Михеева, можно сказать, повезло. Несмотря на несколько перестрелок, в которых оно участвовало, все были живы, и даже ранения у красноармейцев оказались не очень тяжелыми.
Вместе с нашими пехотинцами пришел и артиллерист, несший ручной пулемет. Представив его как сержанта Денисова[18], Михеев пояснил.
— У нас в самом начале пулеметчика осколком ранило, и товарищ сержант стал стрелять вместо него. Да так у него здорово получалось, что его командир разрешил Денисову остаться с нами прикрывать отход.
Посылать артиллериста на ночь глядя искать свою батарею мы естественно, не стали, и разместили его в блиндаже отделения, вместе с которым он воевал.
Узнав о подвигах Михеева, политрук решил, что он полностью искупил свое пребывание в плену, и предложил ему должность своего заместителя. Разумеется, сержант не мог отказаться от четырех треугольников в петлицах, соответствующих званию старшины и от комиссарской звезды на рукавах. А там, глядишь, еще один подвиг, и он станет средним командиром.
Еще до рассвета вражеская артиллерия немного постреляла по нашим окопам. Но это была не артподготовка перед атакой, а просто беспокоящий огонь. Разыгравшаяся за ночь непогода мешала наступательным планам немцев. Полное отсутствие дорог на нашем участке и низинная местность позволяли даже небольшому дождю создать непреодолимые препятствия для техники.
По сведениям, переданным комбатом, нас ожидали как минимум несколько спокойных часов, а если не прояснится, то и весь день. Данные разведки и текущую метеосводку я озвучил на совещании с командирами роты. Так как разрушений в траншеях, которые нужно было бы ремонтировать, практически не было, то мы решили выделить бойцам время для дополнительного отдыха.
— Товарищ командир, если личный состав свободен…. - осторожно начал Коробов, но на него тут же все зашикали.
— Нет, нет, — тут же замахал политрук руками, — я вовсе не предлагаю проводить политзанятия.
— А что же тогда? — с недоверием спросил Свиридов.
— В расположении части находится сержант-артиллерист Денисов. Он был в составе Закавказского фронта во время героического похода, в ходе которого были освобождены трудящиеся Ирана. Я полагаю, нашим красноармейцам захочется послушать об этой операции.
Хотя Коробов мог разговаривать нормальным человеческим языком, но иногда его заносило на плакатно-пафосный слог. Но тема заграничного похода действительно была интересной, и заодно должна была подбодрить наших солдат, привыкших к постоянным отступлениям. А хитрый политрук мог поставить себе галочку за проведенное мероприятие.
Когда мы подошли к блиндажу, где временно разместили Денисова, то увидели, что там стоит кучка солдат, что-то оживленно обсуждающих.
— Дальше опасно идти, товарищи командиры, — обратился ко мне один из красноармейцев. — Здесь много снарядов неразорвавшихся. Утром, когда обстрел был, они тут шлепались, но не взрывались. Лучше не подходить, мало ли что.
Сержант находился недалеко отсюда, помогая бойцам ремонтировать трофейные автоматы. За последние дни оружие приходилось часто использовать. Оно постоянно загрязнялось, пылилось, а чистить его вовремя удавалось не всегда. Понаблюдав за ловкими движениями Денисова, перебиравшего детали, я с любопытством спросил его. — Вы еще и оружейным мастером можете работать?
— Так тут ничего сложного нет. По сравнению с пушкой в пистолет-пулемете на порядок меньше деталей.
Коробов тут же встрял со своим вопросом. — Скажите, товарищ Денисов. Вы как артиллерист можете объяснить, почему снаряды не взорвались?
— Или фрицы что-то напутали со взрывателями, или скорее, снаряды бракованные. Чтобы сказать точно, надо их осмотреть, но я не советую к ним приближаться.
— Вот видите товарищи, — политрук чуть ли не кричал от радости — это наши товарищи антифашисты, которых немцы заставили работать на своих заводах, саботируют производство.
— Да нет, просто сержант везучий — вполголоса произнес кто-то из бойцов — он из любой переделки живым выходит.
Кто это сказал, я не разглядел, так как Коробов тут же высказался насчет суеверий и несознательности некоторых красноармейцев, заставив говорившего тут же юркнуть за спины товарищей.
Выслушав нашу просьбу, Денисов искренне удивился. — Да мы же в Иране ничего такого героического не делали, — ответил он, но отказываться не стал.
