– Ай да чучмек!.. – восхищенно протянул кто-то, но Инна Сергеевна лихорадочно ломала голову над ответом. Как же так, она ведь два раза прочитала – и не заметила подвоха? Что там, в самом деле, с деньгами? А если б и вторая пара не подошла?..
Ее осенило:
– Итак, ребята, считаю дискуссию открытой. Все слышали Чанурова. Какие будут ответы?
Загадочный и простой вопрос Чанурова, а также слово «дискуссия» вызвали в классе оживление. Пятиклассники задвигались, и сразу несколько рук потянулись вверх.
– Говори, Никифорова!
Высокая девочка с ямочками на круглом лице заговорила, в отличие от Чанурова, быстро и сбивчиво:
– Когда в магазин за чем идешь, то нужно побольше денег с собой, а то как же? Мало ли что выбросят – никогда не знаешь. Так и Нэнсина мама – Чанчик прав – тоже имела про запас.
Завуч насупила брови. Инна Сергеевна жестом усадила девочку.
– Кто следующий?
Желающих было так много, что все заговорили одновременно:
– И что, никакой очереди не было?..
– Как это не было? Просто очень дорого…
– Вот мы однажды в магазине зимнее пальто видели, а пока за деньгами бегали…
– …стоял на коленях, будто она сама примерить не могла…
– А другим как будто не надо?
– Ну как это без очереди?
– Продавец, наверно, тоже негр был.
– Она, может, договорилась, чтоб до получки подождали…
– Или другой цвет разобрали?
– Если б негр был, мог бы предупредить.
– Тогда зачем в витрине оставили?
– А почему она размер не спросила?
– Мне мать лыжные ботинки купила, так они вообще разных размеров: правый тридцать седьмой, а ле…
– В Америке лыжные ботинки на фиг не нужны!
– Я для примера говорю…
Странная дискуссия получалась: не друг с другом, а с автором рассказа, чтоб ему пусто было. Главное – дотянуть до звонка. Инночка скосила глаза на часы: оставалось пятнадцать минут. Надо было подлинней рассказ выбирать. «Каштанку» какую-нибудь. Никаких тебе негритянок, никаких красных башмачков.
Валерка смотрел в окно. Собака подбежала к груде столовских объедков и теперь, трясясь от жадности, хватала кусок за куском. Со стороны осторожно подошел голубь и начал клевать крошки. Откуда-то налетели другие голуби, но псина даже головы не подняла.
С задней парты мешковато поднялась завуч, протопала по проходу и встала рядом с Инной Сергеевной.
– Я не понимаю, – сдавленным от бешенства голосом начала она, – что здесь происходит, цирковое представление или свободный урок? Вам рассказали о человеческом горе, а вы как отреагировали? С какими обывательскими, мещанскими мерками вы к нему подходите? Отличники считают деньги в чужом кармане, заработанные тяжким трудом!
Гневный взгляд остановился на Чанурове. Завуч сняла очки и продолжала:
– Через двадцать лет вы будете жить при коммунизме. Перед вами открыты все дороги – страна не жалеет для вас ничего. Природа щедро вас наградила, а вы?
Теперь она смотрела прямо на Любу Евсюкову.
Природа щедро наградила Евсюкову жидкими прямыми волосами и обильным стадом веснушек, которые весной плодились и разливались по худому треугольному личику, грозя его затопить. Это была тихая двоечница, которую из тактических соображений посадили за одну парту с Чануровым.
При чем тут природа, похолодела Инночка; она что, с неграми сравнивает?..
– Может быть, ты тоже выскажешься?
Завучиха смотрела прямо на Евсюкову. Девочка цепко держалась за край парты.
– Ну, Люба? – мягко спросила Инна Сергеевна и улыбнулась. Четыре минуты до звонка.
Евсюкова с благодарностью посмотрела на учительницу:
– Мне их жалко ужасно, Нэнси и маму ейную. Потому что у нас вот тоже, когда батя купил мне сандали летом, так не тот размер, а обратно не взяли,
