посчитала нормальным для себя сделать скидку, во-первых, за мелкий опт, во-вторых, за состояние — пряди грязные и неровные, видать, драли их нещадно не раз и не два чьи-то сильные руки. Зато эти волосы были ровно того самого вожделенного новой клиенткой оттенка — «венецианский блонд»…
— Это… что же за девочка была? — прервала молчание старушка. Она была потрясена увиденным, услышанным, уж не говоря об обонятельном шоке.
— Приемная дочка моя, — нехотя и не сразу ответила Мастерица, перекладывая с места на место трессы — тонкие ленты из натуральных волос. — Она… ну, в общем, она с мужем моим бывшим давно живет… воспитал, скотина… Лет семь уже или около того… я на них в суд подавала, они так зенки заливают, что все профукали, ничего ихнего тут теперь нет… только вот мальчишечка трехлетний есть там у них, он мне полувнук, что ли, получается… вот я бы его забрала у них… спасла бы… да только они ни в какую не хотят, у них, видите ли, семья…
Старушка не знала, что ответить, и молчала, тоскливо глядя в окно. За окном метались листья, обкоцанные весной тополя дали из ствола в бок длинные узловатые сильные ветки-руки и царапали дно застекленного балкона. Мастерица прикинула, что после окончательной обработки Лизиных волос ей потребуется не меньше пятидесяти часов, чтобы закрепить тысячи густых прекрасных прядей венецианского блонда на основе будущего шедевра.
— Да… так вы, значит, придете тогда… на следующей недельке, в среду утром, устроит? Примерим, пострижем, потом я его в помывку возьму, освежу — и на следующих выходных рассчитаетесь тогда окончательно, хорошо? — Мастерица встала и подала старушке сумку со сломанным замочком и внезапным веселым брелком в виде феечки Винкс, зацепленным за собачку молнии.
— Конечно-конечно, Вера Васильна, благодарю вас… благодарю за совет… и вообще… и вообще обращайтесь, если я чем-нибудь могу… я могу чем- нибудь… — договаривала, доборматывала на лестнице старушка.
Она не перезвонила Вере Васильне ни в среду, ни в конце недельки — как ни орала на нее дочь, старушка решила доживать свои дни, не прибегая ни к услугам постижера, ни к услугам портних или визажистов. «Помереть хочу естественным путем, — объясняла она коту Барсику, — без бутафории». Что и проделала спустя ровно два месяца.
А парик из волос блудной Лизаветы Вера Васильна в результате загнала за очень большие валютные объемы — ведь натуральный венецианский блонд, не крашеный.
16. Прощеное воскресенье
Вагон СВ оказался полупустым, а белье — неожиданно сырым. Женщина пожамкала вохкое полотенце и протерла им столик. Глухие окна были пыльными, зато их прикрывали новенькие алые занавески, напоминающие по цвету и фактуре пионерские галстуки. На столике в пластиковой вазочке покачивались в такт движению поезда искусственные ромашки, две висящие на хлипкой держалке крупные желтые чашки все время стукались боками, причем одна моталась и врезалась сильнее, вторая же как будто лениво отвечала этим настойчивым ударам легкими пинками. В общем, налицо имелся конфликт двух чашек. Женщина ухмыльнулась и достала из рюкзака термос с отвинчивающейся стальной крышкой.
Она проехала больше полпути и уже поверила в приятное везеньи — вряд ли следовало ожидать попутчика. Женщина сняла обувь, залезла под пахнущее химчисткой одеяло и включила лампочку над головой. Однако не успела она раскрыть книгу, как дверь с силой распахнулась. В проеме появилась мужская фигура, впереди которой имелся факел такой консистенции, что женщина мысленно ахнула.
— Плывут пароходы — салют Мальчишу! — поприветствовала попутчицу фигура, плюхаясь на койку. — А ты, я вижу, уже расположилась… Я — Боря, Борис Семэныч, если офицьяльно. Поедем, значит, до сталицыродины!
Борис Семэныч радостно заржал, женщина кивнула как можно приветливей и уткнулась в книжку, раскрыв наугад и прикидывая, во что ей может вылиться это «ты» с порога. Боковым зрением она видела, что мужчине за полтинник, обнаружила лысину с перекинутым через нее клоком волос — надо же, подивилась она, я думала, так уже никто не делает. Или как правильней сказать — так уже «не носят»?… Семантические размышления были прерваны на самом интересном месте — мужчина бесцеремонно забрал у нее из рук книжку и положил на стол корешком вверх.
— Роза, роза, я пион! База вызывает первого! Девушка, ну ей-богу, еще начитаешься. Еще ж полуночи нет, что мы как эти?… так и будем сухими сидеть? Давай-ка, сходи за стакан
Женщина беспомощно смотрела в пол. Ей чудовищно не хотелось никуда идти и тем более выпивать с этим фамильярным типом. Но что-то ей подсказывало, что с учетом ее обстоятельств проще сходить за стаканами. Она вздохнула, вышла и направилась в купе к проводнице. Там никого не оказалось, зато на полке стояли чистые стаканы. Женщина вынула пару из подстаканников и вернулась. На столике имелась бутылка водки «Аист», четыре яйца, белесые и мятые соленые огурцы, а также штук пять лаптеобразных котлет, даже на глаз больше состоявших из чеснока, чем из мяса. Леонид Семэныч был доволен и ожидал восторгов.
— Ну? Как я тебе накрыл? Вот, а то — за книжку спряталась, у ти какая!.. — Леня погрозил пухлым пальцем, взял бутылку, поддел ногтем крышечку и раскупорил водку. — Давай, ну что ты как неживая прям!..
