напали, видимо, хозяин руин догадывался, чего от него ждут. Тогда я направил саперного робота со взрывчаткой ко входу и взорвал закрывающую его плиту. Тут уж одонат не выдержал и приказал своим подопечным разобраться с теми, кто ломится в его жилище. Паучки нашли нас в километре от входа и были уничтожены все до единого. Без ментальной поддержки все эти биороботы ничего не стоят, – резюмировал Сайтор. – Разве что против лисьеухих. – Илья был с ним вполне согласен и утвердительно кивнул головой.
– Когда с защитниками пещеры мы покончили, другой робот доставил ко входу в руины емкость с раздражающим газом. Универсальная штучка, раздражающая доза отличается от смертельной на два порядка, можно не бояться переборщить. Передовая разработка наших ученых для выкуривания ленааа из их пещер, да… И запустил газ из нее внутрь. Ничего не случилось. Тогда опустошили еще одну емкость. Система вентиляции в руинах неплохая, но перегрузить ее нам удалось. Одонат выскочил наружу, как и ожидалось. Правда, через другой выход, но мы его там ждали, приблизительная карта подземелья имелась, мы сканировали пустоты перед операцией. Затем мы расстреляли одоната шок-капсулами и унесли, пока он был без сознания, подальше от его руин. Уже тогда я полагал, что без них его сила ментального воздействия упадет. Иначе он бы не сидел там до последнего, а пошел бы в атаку со своими пауками. И я снова оказался прав.
– В принципе, мне уже все понятно, – задумчиво сказал Илья. – Допрос, составление разговорника, склонение к сотрудничеству.
– Если бы… – скривил губы Сайтор. – Одонаты оказались глупы, Илья. Умнее обезьяны, конечно. У них даже есть речь примерно из шести сотен звуков и слов. Но до полноценного разумного они не дотягивают. Контакт мы с ними установили, но вот склонить к сотрудничеству… В целом да. Объяснить, чего от него хотят, одонату можно. Но рядом с ним надо стоять и командовать. Полезным открытием оказался сахар с теосульфином – за его кусочек одонат будет прыгать перед тобой на задних лапках. Но это не сотрудничество, это дрессура, причем работать приходится с каждым одонатом по отдельности. Что еще хуже – теосульфин позволяет контролировать одонатов, они к нему привыкают мгновенно. Несколько кусочков – и он пойдет на все, чтобы получить еще дозу. Атакует, кого прикажут, покинет руины… Но проживет такой прирученный одонат после приема наркотика недолго, с полгода максимум. Ему уже просто ничего больше становится не нужно.
– Ясно… Но их ментальные команды? – удивился Илья. – Они довольно сложные, хотя и отрывистые. И эмоциональный спектр у них богатый. Я же на себе все прочувствовал… К тому же они управляют своими заводами.
– Тебе виднее, что там творится в ментале, – развел руками Сайтор. – Только, видишь ли… Одонаты – это не продукт эволюции. Это продукт деградации. Деградации из полноценного разумного существа в отверженного хозяина пещеры. Что-то у них осталось от человека в большей мере, что-то в меньшей. Мы нашли кое-что интересное. Пошли вниз.
– Некуда вниз, – ответил комбат. – Насколько я знаю, слева помещение управления, в котором одонат живет и взаимодействует с комплексом руин, по сторонам комнаты-склады или что-то вроде того. Еще есть помещения для биороботов и технические помещения. Внизу сам автоматизированный завод. Или я не прав?
– Не совсем. Вот к заводу мы и спустимся. Ты, Илья, так толком и не обследовал руины. А у меня было на это предостаточно времени. Давай за мной.
Они прошли в комнату управления, в подобной которой Илья устанавливал ментальный контакт с заводом для себя, Сфео и Ллейды, и оказались перед большой неровной дырой в стене. Вниз, в еще одно помещение под ними, уводили металлические ступеньки, подсвеченные изнутри чуть мерцающим голубоватым светом. Илья почувствовал себя так, как будто он спускается в деревенский погреб. Только погреб этот был размером со спортивный зал для волейбола. Помещение было совершенно пустым. Только серые стены, серый пол и странный голубой свет, поднимающийся из середины зала.
– Вход был замурован, – прокомментировал Сайтор. – Я обнаружил пустоту и разбил стенку. Потом спустился внутрь. И вот тут-то нашел кое-что интересное. Смотри.
Посередине зала был круглый бассейн, метров трех в диаметре, накрытый крышкой из прозрачного твердого материала. В нем виднелась светящаяся голубым светом, вязкая на вид непрозрачная жидкость. Илья наклонился над бассейном и почувствовал знакомое ощущение свежести и прилива сил, как будто с ним только что поделилась своей энергией одна из славь, а по ровной поверхности жидкости пробежала крохотная волна. И еще у него появилось ощущение, словно он настроился на некую волну или поймал попутный ветер… трудно объяснить.
– Что это?
– Толком не знаю. Одонаты называют это словом «Эйдос», – сказал Сайтор. – И это вещество, по всей видимости, сердце руин и ключ к их способностям. Без эйдоса они ничто. Поэтому-то они и не любят покидать свои руины. Но эйдосом могут управлять только менталы. Ты можешь?
Илья прислушался к своим ощущениям. Кажется, да. Есть какой-то отклик.
– Думаю, что я смогу с этим разобраться, – твердо сказал он. – Так вот почему ты хотел отдать мне власть над Ковчегом?
– Не только. Но и поэтому тоже. Одонаты по большому счету бесполезны, – сказал Сайтор. – Я нашел кое-какие материалы в той, первой, пещере. Поглупевшим хозяевам они были уже давно не нужны… Древние артефакты, но вполне понятные – сломанная сложная техника неясного предназначения, информационные носители. Кое-что у меня в голове начало складываться, но картинка еще не целая. Когда-то это была космическая гуманоидная цивилизация Илья. Как мы, как вы или слави. Они нашли Ковчег, обнаружили эйдос и…
