Противник уверенно шагнул к нему.
Поуп взмахнул томагавком, одним слитным движением выписав в воздухе две восьмерки – справа налево и снизу вверх.
Яутжа уклонился от удара и кинулся на лейтенанта, ударив в ответ единственным когтем, оставшимся на правом запястье.
Поуп отразил удар томагавком и тут же понял, как жестоко ошибся.
Коготь яутжа зацепил томагавк и вырвал его из пальцев Поупа. Обезоруженный, лейтенант на мгновение замер с вытянутой рукой.
Перед глазами возник необычайно яркий образ – образ той девушки из долины Гудзона, чьи волосы пахли апельсином и сиренью. Вот так же вытянув руку, она махала ему с перрона три года назад, а он махал ей в ответ из вагонного окна, уезжая драться с индейцами. Ее звали Шарлоттой, и он любил ее сильнее всего на свете.
Миг – и лейтенант вновь вернулся в реальный мир.
– Шарлотта, – прошептал он.
Коготь противника вновь метнулся вперед.
Поуп нырнул под удар, оказавшись за спиной яутжа, сорвал с его пояса диковинный стреляющий сетью пистолет, поднял ствол на уровень головы и нажал на спуск. Сеть, развернувшись в воздухе, отбросила воина назад, опутала, впилась в кожу. Тот рухнул на спину, рванул сеть правой рукой, а левую вскинул вверх и выстрелил в Поупа обоими когтями. Поуп бросился на землю, пропустив лезвия над собой, и упал на колени рядом с врагом. Едва не лишившись чувств от боли, он вырвал засевший в плече железный коготь, повернул клинок острием вперед, вонзил его в глаз яутжа… и осел на землю рядом с поверженным врагом.
Несколько секунд спустя его подняли на ноги. Открыв глаза, лейтенант увидел прямо перед собой сияющее от счастья лицо Небраски Джона.
– Вы справились, са-ар! Вы победили!
Торжествовать победу мешала невероятная боль.
– Я же сказал, что сегодня умирать не собираюсь, – только и смог выговорить он.
Небраска Джон отнес Поупа к лошадям и занялся его раной. Едва он засыпал рану магнезией и наложил бинты, к ним подошел огромный яутжа. Небраска Джон поднялся и долго говорил с ним о чем-то, но их разговора Поуп не слышал.
Позже, ведя за собой в поводу двух лошадей с телами Конроя и Моутса, Поуп думал о том, что рассказал на прощание Небраска Джон.
– Как бы я ни ненавидел этих воинов, они достойны уважения. Они пригласили меня присоединиться к ним. Сказали, что хотят у меня поучиться. Я стар, са-ар. Я сделал для Солдат Буффало все, что мог, и теперь, пожалуй, соглашусь на их предложение. Правду сказать, са-ар, жизнь слишком коротка, чтоб не стремиться к тому, чего ты хочешь. Я уж не первый день подумывал о переменах, и их предложение, похоже, как раз для меня.
Так Небраска Джон и остался с яутжа. Поупу предстояло сказать остальным, что он погиб, и тела его спасти не удалось. Ребята поймут. Поймут, оплачут погибших товарищей, залижут раны и вернутся в Нью-Мексико. Там Поуп и расстанется с ними. Его командировка подходит к концу, впереди ждет неиспользованный отпуск. Пожалуй, он навестит ту девушку, оставленную в прошлом – как знать, быть может, она согласится разделить с ним будущее. Но, что бы он ни решил, он никогда не забудет своих храбрых солдат, великолепного Небраску Джона и необычных воинов, пощадивших жизни его людей только ради того, чтобы испытать свои силы в бою с четырьмя из лучших кавалеристов Америки – Солдат Буффало.
Питер Дж. Уокс и Дэвид Буп. Кровавый шторм
Дождь лил с предрассветного неба сплошной пеленой, качавшейся из стороны в сторону под порывами ветра. Ледяные струи жалили не прикрытые формой Национальной гвардии лицо и руки сержанта Лежен. Казалось, злой черный глаз урагана «Катрина»[14] – пусть и нависший над Заливом в восьмидесяти милях от города – смотрит прямо на нее.
Сержант Лежен пристегнула анемометр к поясу.
– Возьмите мальчика! – приказала она, перекрикивая шторм и осторожно, по щиколотку в воде, двинулась к джипу.
Раненой женщине, пригвожденной к капоту джипа тяжелой сломанной веткой, было уже не помочь. В обычных обстоятельствах Лежен не оставила бы ее ни за что, но на город надвигался ад, и полученный приказ не позволял помочь всем. Как бы ни мучила совесть, главной задачей было доставить
