покидавший родной деревни, и подумать не мог, что сам побывает в этих городах. В Гуанчжоу его привело известие о смерти сына.
Го Жуйжэнь бродил по улицам Гуанчжоу, но не мог отыскать следов сына. Как сын мог навеки сгинуть в этом незнакомом месте? Он и правда никогда уже не вернется? И уж совсем не получалось принять тот факт, что сын – убийца!
Второго сентября в начале седьмого утра Го Юнь сошел с поезда № 1320 на вокзале Гуанчжоу. А в половине одиннадцатого случилась трагедия. После того как третьего сентября в прессе появилась заметка на эту тему, Гуанчжоу потрясла страшная новость, многомиллионный город усомнился: нормальный человек, зачем он кого-то убил, да еще и с собой покончил?
В жизни невозможно предсказать удачи и несчастья – вряд ли перед смертью Го Юнь задумывался над этой фразой. Казалось, ничто не предвещало несчастья, хотя от беды и гибели его отделяло всего три часа.
1
Го Юнь вернулся домой. Стояла такая тишина, что аж в ушах легонько шуршало. Привыкшие к городскому шуму уши сразу даже не могли приспособиться к деревне. В поле зрения – ни одного движущегося объекта, только множество горных пиков. Известняковые горы тянулись вверх, совсем как в детстве, хотя этот мир претерпевал бесконечное число перемен, но словно бы никогда и не менялся. Вот только Го Юню стало казаться, что мир стал куда ниже, чем раньше. Знакомые с детства вещи, когда вырастаешь, – а особенно если уезжаешь в дальние края, а потом возвращаешься, – кажутся намного ниже. Когда он сидел на пороге родного дома и смотрел вдаль на эти горные пики, его отец Го Жуйжэнь вошел в ворота, неся на спине большую плетеную корзину с картофелем. Го Юнь так и просидел на пороге все утро. А на камфорных деревьях жарко стрекотали цикады, то громче, то тише.
Но по сравнению с высотками в Шэньчжэне эти горы просто сущая ерунда. Го Юнь вспомнил, как впервые приехал в Шэньчжэнь: стоило выйти из автобуса, как черная тень небоскреба полностью накрыла его, а ведь небоскреб был от него очень далеко, на другой стороне большой площади. Тень от небоскреба поднималась над землей, отчего бетонная площадка светилась мрачным голубоватым светом. Го Юнь поднял голову, а в мозгу смутно всплывали образы гор в родном краю. Какая из тех известняковых гор выше небоскреба? Го Юнь стоял в его тени, ожидая Ван Футяня, с которым вместе учился в средней школе.
Ван Футянь – такой же сельский житель, как и Го Юнь, но, не пробыв в городе и пары дней, стал презирать деревенских. Го Юнь изначально тоже мечтал стать городским, но, проработав в городе пару-тройку лет, понял, что с его способностями городским и вовек не стать. Он признал, что в душе он деревенский, а город – всего лишь временная среда обитания; он, словно птица, строит гнездо в родном лесу, а в город прилетает лишь в поисках пропитания. Ищет пищу, а сам ежечасно думает о своем гнезде. На чужбине его обижают, кормят никуда не годной едой, но он все стерпит, потому что стоит вспомнить об уютном гнездышке, и окружающая действительность воспринимается как нечто временное – перетерпишь, и все пройдет. В его воображении детство становилось все лучше и лучше, а гнездышко в Хуанбаобао – все прекраснее и прекраснее. Он постоянно выискивал плюсы в деревенской жизни и минусы в городской, и на душе становилось так хорошо.
Этим утром он вырвался из бетонных джунглей Шэньчжэня и вернулся в свое гнездо, но почему-то не перестает думать о городе.
При мысли о Шэньчжэне Го Юнь тревожился. Он приехал домой десятого августа, а сегодня какое число? Он крикнул:
– Пап, сегодня какое число?
Никто не ответил, и Го Юнь крикнул еще раз. Из комнаты донеслось:
– Откуда мне знать?! Вроде бы двадцать шестое по лунному календарю.
Зря только спросил. Разве ж Го Юнь разбирался в лунном календаре? Тогда он решил спросить у своей девушки, открыл мобильник-раскладушку, позвонил на ее номер с тарифом «М-зона». В трубке раздалось три гудка, а потом зазвучал приятный голос его подружки Ян Пин, которая спросила, как у него дела. Из-за этого вопроса Го Юнь еще сильнее занервничал. Уставившись перед собой, он спросил, какое сегодня число, а Ян Пин ответила вопросом на вопрос:
– Почему ты спрашиваешь, какое число? Ты уехал девять дней назад. Место под дом присмотрел?
Го Юнь замешкался с ответом, но тут его мать, Лун Шанъин, позвала обедать, и он буркнул:
– Готова планировка участка, сейчас ищем выходы. Будут новости – сообщу. – Договорив, он со щелчком закрыл телефон.
Го Юнь понимал, что дом возвести не получится. Мало того что с участком под строительство ничего пока не вышло, так и на строительство недостает нескольких тысяч юаней. Он-то думал, что денег, заработанных тяжким трудом вдали от родной деревни, хватит, чтобы построить одноэтажный домик, но даже не подозревал, что, пока он был на заработках, цены успели вырасти в два раза. Когда Го Юнь услыхал озвученную каменщиком смету, то словно из жаркого полдня мигом рухнул в ледяной погреб. Го Юнь смотрел на этого каменщика с реденькими усиками; когда он вошел в помещение, то смотрел на каменщика свысока, сейчас же Го Юнь словно бы уменьшился в размерах, и казалось, что, лишь подобострастно глядя снизу вверх, он сможет добиться своего. Он услышал свои слова:
– А можно еще чуть подешевле?
Голос был тоненьким и слабым, да и дыхание стало прерывистым. Каменщик приходился семейству Го дальним родственником. Его тоненькие усики затрепетали, но рот долго-долго не открывался. Го Юнь пристально смотрел на реденькие усики и ждал, когда же каменщик откроет рот.
– И так уже дешевле некуда. Чтобы снизить цену, можно разве что не белить стены и не заливать бетонный пол.
