Бин Эр, то контроль будет утрачен. Ду Мэй согласилась пойти вместе с Вэй Гунчжи. Повесив трубку, она вспомнила слово, которое только что всплыло в ее голове, – контроль. Сердце заныло.
Контроль. Контроль чего? Зачем он нужен?
Она не знала, она еще не понимала, как поступить, какую позицию ей следует занять. Она подумала о том, что надо все держать под своим контролем, контролировать количество осведомленных, чтобы их было как можно меньше. Позднее, когда все уже осталось в прошлом, Ду Мэй вспоминала свои чувства в этот момент: она представляла себя еще одним судьей Чэнь Цзэво. Конечно, это было уже потом. А в тот день она была как на иголках, непрерывно посматривала на телефон – она ждала звонка от мужа. Ей хотелось рассказать ему, что ее опять пригласил Вэй Гунчжи, и вместе с ним проанализировать, что задумал Вэй. Но до самого окончания рабочего дня Чэнь Цзэво так и не позвонил. Домой она не поехала, но и к родителям тоже, а чтобы они не волновались за нее, сняла номер в гостинице по соседству с редакцией. Вечером Чэнь Цзэво так и не позвонил, и это обеспокоило ее. Она прекрасно его знала, все-таки столько лет вместе прожили. Обычно во время ссоры, кто бы ни был виноват, если Ду Мэй злилась, он всегда приходил мириться первым. Но сейчас его вина была столь велика! Уже прошел целый день, а он так и не позвонил. Если ему неловко и стыдно, то мог бы попросить сына позвонить. Тут она подумала, что можно самой позвонить сыну и расспросить его, но в итоге не стала этого делать. Она размышляла о том, какие цели преследует Вэй Гунчжи, приглашая ее на встречу с настоящим Чэнь Цзэво.
Правда выяснилась на следующий день. Ду Мэй и Вэй Гунчжи отправились на встречу. Это был третий раз, когда она увидела Чэнь Цзэво. Он сидел, отгороженный окном с решеткой, с наголо выбритой головой и одетый в синюю с белыми полосками форму заключенного. Казалось, что по сравнению с первой их встречей он стал намного бодрее. Тогда он был словно одеревеневший, с лицом, выглядевшим застывшей печальной маской. А сейчас он выглядел спокойнее, как будто уже принял решение о скорой смерти. Он выразил благодарность Вэй Гунчжи за помощь, но сказал, что все равно виноват и вину его искупить можно только смертью. Он не желал сотрудничать и мечтал лишь о смерти, и тогда Вэй Гунчжи пришлось применить «метод умышленного раздражения с помощью возражений». Он произнес:
– Умереть легко! Но если вы умрете, то разве сможете искупить вину? Жить и проводить каждый день в покаянии – вот на это требуется настоящая смелость!
Но метод не дал желаемого результата. Чэнь Цзэво сказал, что не хочет жить, потому что постоянно страдает. И стоит ему подумать о том юноше, которого он убил, – и жить не хочется.
– Но если ты умрешь, что будет с твоими женой и детьми?
– Если я не умру, то все равно буду всю жизнь сидеть в тюрьме и помочь им не смогу, а стану для них лишь обузой.
Вэй Гунчжи не стал развивать эту тему, но затем намекнул Чэнь Цзэво, что председательствующий судья его полный тезка – тоже Чэнь Цзэво и, согласно проведенному Вэй Гунчжи расследованию, закончил с ним одну и ту же школу в один и тот же год. Вэй Гунчжи попросил его вспомнить, был ли в тот год ученик с таким же именем. Чэнь Цзэво ответил, что не было. Вэй продолжил:
– Насколько мне известно, в старшей школе вы были лучшим учеником, а в итоге даже в простой университет не поступили. Но если бы вы поступили в университет, вся ваша жизнь пошла бы по-другому.
Вэй Гунчжи полагал, что после такого намека его подопечный ухватится за эту спасительную соломинку. Однако Чэнь Цзэво покачал головой:
– То, что я не поступил в университет, – это судьба.
По окончании визита Ду Мэй не стала говорить о Чэнь Цзэво. Но каждая фраза Вэй Гунчжи гвоздями вбивалась в ее сердце. Она не понимала, чего он добивается, но, глядя на мечтающего о скорой смерти Чэнь Цзэво, не ощущала жалости к нему, а, наоборот, чувствовала свою собственную ничтожность. На обратном пути Вэй Гунчжи спросил, что она думает про его подзащитного. Ду Мэй промолчала. Тогда он сказал:
– Ты сегодня выглядишь сильно уставшей.
Ду Мэй снова не проронила ни слова. Тогда Вэй Гунчжи произнес:
– Ты же умный человек и сама понимаешь, что должна сделать выбор.
Не дождавшись ее ответа, он обрисовал свое видение ситуации:
– Если я не ошибаюсь, то мой подзащитный в прошлом поступил в университет, но твой муж, судья Чэнь Цзэво, выдал себя за него и стал учиться вместо него. И, насколько я понимаю, все это время он скрывал от тебя правду, а вчера рассказал об истинном положении дел.
По-прежнему не добившись реакции от Ду Мэй, Вэй Гунчжи продолжил:
– Возможно, ты пока не понимаешь, какой выбор тебе надо сделать. Если всплывет тот факт, что в свое время вместо моего подзащитного кто-то другой поступил в университет, я не сомневаюсь, что это вызовет большой резонанс в обществе, а также сочувствие председательствующего судьи и коллегиального состава суда. Я на девяносто процентов уверен, что тогда его не приговорят к немедленной смерти, а дадут пожизненное или приговорят к смертной казни с отсрочкой приговора. И таким образом карьера твоего мужа будет загублена, семья ваша, да и вся твоя жизнь будут разрушены. Но семья пострадавшего предъявила кроме уголовного еще и гражданский иск в прокуратуру против моего подзащитного. Они требуют двести тысяч юаней в качестве материальной компенсации. Ты же знаешь, что он был их единственным сыном, да и возраст у них уже немолодой, им нужно обеспечить свою старость. Если судить по материальному положению моего подзащитного, то он не то что двести тысяч, он и двадцати тысяч не осилит, а если заставить его платить
