артефакт перестал существовать. И мы вынуждены — вот так, на полуслове, закончить нашу передачу. Что ж, а пока рекламная пауза.
Ожидаемой атаки не последовало, и Молчун понял, что это значит. Он поднялся, отряхнулся, разрядил автомат, забросил за спину и пошел к начальнику объекта.
Дверь у Ивлиева была заперта, но на стук открылась. Сергей Дмитриевич вернулся к своему столу, на котором стояла кофейная чашка и бутылка коньяка. Молчун прошел следом.
— Как они отрубили питание?
Ивлиев пожал плечами.
— Выпьешь?
— Нет. Мне предстоит дознание, еще не хватало прослыть пьяным бузотером.
— Думаешь, с трезвого спрос будет меньше?
— Уволят со службы, выселят из поселка, не дадут квартиру, — Молчун погладил лысину. — Буду жить в своей двушке, ловить рыбу, играть в домино, как все пенсионеры. И знать, что я сделал то, что мог. Но не всегда задуманное получается.
— Про рыбу и домино маловероятно, — покачал головой Сергей Дмитриевич. — Ты без адреналина не сможешь.
— Разберемся. Ну, ладно, будь! — Молчун направился к двери, но на пороге остановился. — Кстати, я понял, почему Семенова не оказалось в склепе.
— Почему?
Но Молчун только усмехнулся и, не отвечая, вышел из кабинета.
Эпилог
Семенов был раскален добела, ему хотелось врезать в загримированную рожу ведущего, выстрелить в слепящие софиты, порубить телекамеры… Он сдерживался изо всех сил и неизвестно, чем бы закончилась эта передача, если бы все окружающее вдруг не померкло и не перестало существовать: криво улыбающийся розовощекий ведущий, студия, висящие под потолком микрофоны, телекамеры, операторы. Перед глазами закрутилась, сгущаясь, темнота, твердь ушла из-под ног… а потом вдруг вернулась.
Он оказался в Голодаевке, под пологой дубовой веткой со свисающей петлей. Чужие жесткие руки крепко держали его под локти, а напротив стоял ненавистный есаул Никишкин, протягивающий маленькую потрепанную книжечку из плотной бумаги.
Слышалось карканье и хлопки крыльев: нетерпеливые вороны сорвались с деревьев и кружили над местом близящейся казни.
— Ну что, будешь палить? — спросил есаул без особой надежды, просто выполняя формальность.
Семенов проглотил вязкую слюну.
— Давай зажигалку, — хрипло сказал он.
Примечания
1
?ЧОН — части особого назначения.
