— Я красной икры с детских лет не ел…
— А я этого никогда не пробовал. Как называется? Хачапури?
— А шашлык какой шикарный… Ягнятина!
— А те, жиросвины продажные, — это каждый день жрут. Уже не хотят, а запихиваются! — заметил «Танкист». — А ведь это несправедливо! Хотя… Бог все по справедливости разделяет. Они жрут — и в этом вся их жизнь. А раз их жизнь в жратве, то кто они такие? Говнюки, свиньи, вот кто!
— Извините, вас как зовут? — спросил Ивлиев. — А то нас не представили, неудобно…
— А меня вообще не представляют. — Шеф усмехнулся. — Называйте меня, как свои — Танкист или Молчун, — это оба моих настоящих позывных.
— А я вас для себя и назвал Танкистом, — сказал Ивлиев.
— Почему? — насторожился Молчун. — Услышал лишнее? Сболтнул кто-то?
— Да нет. Просто смотрите вы из себя. Изнутри. Как из танка в смотровую щель выглядываете!
— Образно, Серега! Давай с тобой выпьем. Ты мне понравился. Знаешь, почему?
— Почему?
— Когда ты всю нашу банду к себе в дом обедать пригласил. Нас шестеро с водителями да с твоими учеными четверо. А квартирка — тридцать шесть с половиной метров, и остаток бульончика куриного на дне кастрюли… Я у многих бывал, где сортиры по пятьдесят метров и столовые по двести, где повара, помощники, прислуга, и где запасов на три месяца хватит! Только никто мне там даже бутерброд не предложил! Поэтому я для тебя Танкист и Молчун. Хотя ты не понимаешь пока, что это значит…
— А что это значит?
Молчун ухмыльнулся.
— Нас не все любят, Сережа! В мире очень много тех, кто хочет распотрошить нас на куски! Поэтому у нас много имен, паспортов, документов… Их, правда, легко подделать. А вот позывные подделать невозможно. И когда я вам всем, — не одному тебе, а всем твоим друзьям, называю свои позывные — я передаю в ваши руки свою жизнь. Вот так обстоят дела, Сережа! Теперь ты понял?
— Да, теперь понял, — кивнул Сергей, хотя до него не дошло, почему позывной нельзя подделать.
— Ну и отлично! Только имейте в виду — дело-то это обоюдное!
— Что?!
Молчун подмигнул.
— Разберетесь, не маленькие да не дурашливые…
С мензурками наизготовку подошли Дрозд, Мамыкин и Коваленко.
— Давай, Сергей! За то, что у нас получилось!
— Давайте! — звякнуло стекло, они выпили.
— Намажь мне масла на хлебушек, Федот, — попросил Молчун. — Только без икры. С училища люблю вот так — хлеб, масло, колбаску сверху или сахаром посыпать.
— А икру не любите? Или зарплата не позволяет?
Молчун усмехнулся: будто скальный массив лопнул от перегрева.
— Икра в мой генеральский паек входит…
— Так вы генерал?! — ахнул Мамыкин. — Никогда не выпивал с генералом!
— Нет, полковник. Но паек генеральский. Так вот, насчет икры: не люблю я ее. И никогда не любил. Даже до этого Постоло. Я тебе спутниковые снимки покажу, хочешь? Ты тогда вообще ничего красного в рот не возьмешь. Да и нет ее там, где нам столоваться приходится. Ты змею ел когда-нибудь?
Ивлиев скривился.
— Бог миловал!
— А зря! Это ведь основное наше питание. Они ведь почти везде есть. И если поджарить, то вполне вкусно. А главное — белок, поддерживает силы… Я тебя как-нибудь накормлю. Да нет, не обманом — угощу, как положено — тебе понравится!
Сергей невольно перевёл взгляд на здоровяка Федота, который как раз в этот момент выщелкнул из возникшего, казалось, ниоткуда ножа узкий клинок и, ловко подцепив остриём масло, принялся намазывать его на хлеб. Глядя на это лезвие, Ивлиев вдруг почувствовал, как его бросило в холодный пот. Ноги ослабли, пришлось опереться на стол.
— Откуда вы узнали, что бомжа зарезали? — сказал он сдавленным голосом. — Ведь вам об этом не сообщали. Наоборот, это вы команды давали: «тёплый», «холодный»… «Тёплого не обязательно, главное — без проблем…»
— Разве? — отквасил нижнюю губу Молчун. — Да не-е-е-е… Это ты чего-то попутал!
