Было большое желание выплюнуть, но не хотелось огорчить присутствующих. Особенно маму Юн Ми. Старалась, наготовила гору всего, чтобы побаловать дочь. Она же не виновата в том, что я – не её дочь? И мне не нравится то, что нравилось ей. А с другой стороны – я тоже не могу есть подряд всё, что только мне предлагают. Тут всё какого-то странного вкуса, куча приправ и всё реально острое. До сегодняшнего дня я был убеждён, что корейская кухня – это круто! Однако столкновение с действительностью, как говорится, «обнаружило подводную часть айсберга». Похоже, настоящая корейская кухня это совсем не то, что втюхивают под её видом у нас, и мне придётся привыкать к местной пище. Хотя это странно. Юн Ми это ведь ела? Ела! Ела, и ей нравилось. Но у меня же тот же рот, тот же язык. Всё её. Почему же я тогда это есть не могу? Получается, что вкус – он где-то в голове хранится? Вместе с душой? Иначе как объяснить то, что он у меня остался прежним? Да ладно, бог с ним. Не так уж важен сейчас этот вопрос. Есть более важное, о чём следует размышлять, – что мне делать дальше? Сейчас нужно думать о том, как устроиться в этом мире, как найти занятие, которое станет в нём источником моего существования и как, наконец, «выпрямить» свою вторую часть кармы. Вот о чём следует мне думать, а не о том, – «какая гадость эти ваши помидоры»! Не сдохну я же от них, в конце-то концов… Судя по первой, ухваченной из Инета информации, иметь женское тело здесь автоматом значит – иметь проблемы. Что это за такое ихнее – «девки хотят работать, – но им не доверяют ничего, кроме подшивки бумаг и кофе»? Если, допустим, при раздаче кому-то вдруг досталось не то тело, так это что же получается – я всю жизнь теперь должен посвятить подшивке бумаг и бегать за кофеём? Просто потому, что мне тупо не повезло «на раздаче»? «Ну, ни фига себе!» – сказал бы я себе! Ещё и гроши, небось жалкие платить станут. Нет, ну а кто будет обыкновенной кофеподавальщице платить приличные деньги? Да никто! Дураков таких нет…
В этот момент в телевизоре серия сериала, которую мы смотрели, подошла к концу. Зазвучала тихая печальная музыка, и по экрану, снизу вверх, поплыли титры.
– Юн Ми, ну как? Тебе понравилось? – повернулась ко мне от телевизора Сун Ок. – Что скажешь?
В глазах её стояли слёзы. Как я понял, сестра Юн Ми близко принимала к своему сердцу судьбу главной героини. У той же как раз в этой серии пошла носом кровь и, хотя диагноз врачи ещё не объявили, мне было совершенно ясно, что, кроме рака, там просто ничего другого быть не может. Что я, дорам не видел, что ли?
– Нуууу… Мне показалось, что герои ведут себя как-то не совсем логично, – честно поделился я своими впечатлениями, – девушка могла взять и спросить его прямо, а не слушать всех подряд. И он тоже… Давно бы заявил в полицию на этого придурка, который людей убивал, да и всё. А он в какого-то детектива взялся играть. Нормальные люди так нелогично не поступают.
– Юн Ми, что ты говоришь! – искренне возмутилась Сун Ок. – Ты совершенно ничего не поняла! Они так поступали потому, что любят и переживают за чувства друг друга. Поэтому у них так и получилось! Ничего нелогичного в этом нет. Да и вообще, Юна! Дорамы смотрят сердцем! Поняла?
– А-а, ну да… – несколько растерянно промямлил я в ответ, – я не знала…
Чёрт же меня дёрнул за язык критиковать сериал в присутствии его поклонника! Что случилось с моими мозгами?
– Ты не не знала, ты забыла, – уверенно сказала Сун Ок, обращаясь ко мне.
Она уже улыбалась, и было видно, что она совсем не сердится на свою «глупую» младшую сестру.
– Мы с тобою будем смотреть телевизор вместе, – пообещала мне она, – если тебе что-то будет непонятно, то я тебе буду объяснять. А потом ты сама вспомнишь, как нужно правильно смотреть дорамы. Поняла?
Пфффф… Я бы сказал – весьма сомнительная перспективка! Язык, он, конечно, нужен… Но не слишком ли это – принудительный просмотр дорам? Однако, куда деваться? Придётся соглашаться.
– Спасибо тебе, Сун Ок!
Я качнул головой, изображая поклон.
– Юн Ми! У тебя такая замечательная старшая сестра! – с улыбкой глядя на меня, сказала мама Юн Ми.
– Конечно, – ответила Сун Ок, тоже с улыбкой глядя на меня, – я весьма хороша и стану ещё лучше! Правда, ма?
– Правда, доченька. Если ты будешь хорошо трудиться, ты станешь ещё лучше!
– Сестра, вставай! – скомандовала мне Сун Ок. – Пошли, я тебе покажу дом. Чтобы ты не выглядела в нём как гостья. Пойдём!
– Пойдём, – согласился я, с некоторым трудом поднимаясь с пола.
Отметив, что ноги всё-таки немного затекли…
Дом оказался небольшим, состоящим из двух половин. Жилая: на первом этаже – коридор, прихожая, ванная, туалет, маленькая кухня с отопительным котлом и зал, где мы вчера смотрели телевизор. На втором этаже – две комнаты. Побольше – сестёр и поменьше – мамы Юн Ми. На второй этаж ведёт неширокая лестница в один пролёт. Кроме жилой половины, в доме есть ещё и «производственная часть». Кафе с оптимистичным названием «Весёлый цыплёнок». Оказывается, я неправильно понял Сун Ок, когда она мне рассказывала о семейном бизнесе. Не магазин у её мамы, а точка общепита. Зал на двенадцать столиков, кухня. Подсобки с холодильниками, стеллажами с коробками продуктов и мешками с картошкой и луком. Ещё есть небольшой склад с выходом на улицу, в котором опять же на деревянных поддонах вдоль стен складированы продукты, упаковки с напитками, тазики и какой-то хлам – не хлам. В углу склада, у самых подъемных ворот, я заметил мотик, замотанный куском толстой непрозрачной полиэтиленовой плёнки так, что было видно только его заднее колесо и блестящий железный ящик на багажнике.
