Любой житель Изнаночного Лондона многое отдал бы за возможность посетить главный птичник штаб-квартиры Ока, и первый час Соня с Тимом искренне радовались, что Макс оставил их именно здесь. Местные флора и фауна увлекла их не меньше, чем самый современный компьютерный квест. Они даже встретили знакомого: Маляка аль-маута Третьего, собственной персоной. На своей территории, Маляк не проявлял ни малейших признаков узнавания неугомонного семейства и полностью игнорировал Сонины заигрывания и приветствия.
– Ну и пожалуйста, пучок перьев!
– Сонь, ты чего? Ты на птицу обиделась?
– Нет!
– Значит, показалось.
– Ну а чего он?!
– Сонь! Это ж птица, заканчивай!
Девушка уселась на поилку, нахохлившись не хуже самого Маляка.
– Это птица Макса! А это меняет дело. Вон, Нокс тоже просто кошка, и что?
– С Нокс, конечно, аргумент, – согласился Тим, устраиваясь рядом с сестрой. – Бог с ними, ты мне скажи, с тобой всё в порядке?
Соня задумалась. Фамильная складочка появилась между бровей, но Соня тут же её прогнала. Широко улыбнулась.
– Со мной всё – лучше не бывает! Мелкий, серьёзно, ты можешь поверить в то, что мы пережили?
– В основном ты.
– Ну, где же я-то? – Соня хотела возмутиться, но сбилась. – Или ты про что? Про Окуляр? Или про Грея?
Тим неопределенно угукнул.
– Про Окуляр – оно того стоило. Если Эреб прав и таким образом дыра затянулась, то неважно, через что мне пришлось пройти. Главное, чтобы оно сработало. Знаешь, так странно.
– Сонь, чего странно-то? Ты чего замолчала?
– Задумалась, извини. – Девушка смотрела в небо так, словно за облаками прятался Изначальный уровень. – Я сейчас вспомнила. Перед тем как появились перо и Макс, я же как раз про это читала! Про глобальный разрыв озонового слоя. Там какой-то дядька из Германии, учёный, всех пугал концом света. Но не как майя, а медленным и мучительным: с мутациями, болезнями и прочими ужасами. И я подумала: «Вот мужик «Ходячих мертвецов» пересмотрел». А оно, видишь, как вышло.
Соня разглядывала облака. Тим не мешал, ждал.
– А Грей. Если притвориться, что его не было, то не больно. Когда-нибудь я смогу его вспоминать. И даже ничего особенного при этом не испытывать. Просто не сейчас. Сейчас его не существует.
– Как скажешь, систер.
– Эй! Зато у нас были клёвые приключения!
– Вот тут не поспоришь! Вряд ли я смогу забыть тот всплеск адреналина, ту глубину эмоций, когда ты меняла мне внешность!
– Ну, мелкий! – Соня старательно демонстрировала праведный гнев. – Очень даже миленько получилось.
– О, да! Безусловно! «Сэр выглядит несколько мокроватым».
Соня больно пихнула брата куда-то в район ребер.
– Просто ты ничего не понимаешь в стиле! Вот.
– Да куда уж мне! А жижемонстра помнишь? Вот он точно был «сколько мокроватым».
– Бр-р-р, он был жуткий. На самом деле не представляю, как они не боятся, что он выберется наружу?
– Ну, во?первых, кроме нас с тобой, кто в курсе, что он существует? Двое профи, один из которых в дурке, а второй ни с кем не общается?
– Те, кто его создал, должны быть в курсе, – предположила Соня.
– Он вполне мог мутировать и после. Не суть. Тут важную роль играет «во-вторых». Пока не вылез, не опасен. Вылезет, будут решать проблему. Что-то мне подсказывает, что у Ока и без жижемонстров забот хватает.
– Наверное, ты прав.
Тим гордо выпрямил спину.
– Конечно, я прав! Я всегда прав. Ты разве не знала?
Поспорить с братом Соня не успела: в птичник чёрной фурией влетел комтур Макс. Он кружил вокруг поилки, как Маляк над добычей. Ни Тим, ни Соня не решились задать вопрос.
– Они вас выгоняют.
Круг.
– Без возврата.
