же Коп, кажется, добивался женщины, на которой хотел жениться Марш, и скомпрометировал ее или, по крайней мере, испортил ей репутацию. Отец Копа, богатый торговец-квакер, оставил ему миллионы – так мне говорили. Поэтому Коп делает все, что ему вздумается. Похоже, он тот еще жулик и шарлатан. Нет конца коварным трюкам, с помощью которых он ворует у Марша то, что по праву принадлежит профессору. Вот почему Марш такой подозрительный… Он вечно ожидает увидеть Копа и его агентов.
– Я ничего об этом не знал, – сказал Джонсон.
– Ну, теперь знаешь, – ответил Уинслоу.
Он уставился в окно на волнующиеся зеленые кукурузные поля. Поезд покинул штат Нью-Йорк, миновал Пенсильванию и теперь ехал по Огайо.
– Лично я не знаю, почему ты участвуешь в этой экспедиции, – сказал Уинслоу. – Я бы ни за что туда не отправился, но меня заставила семья. Отец настаивает на том, что лето на Западе «сделает мою грудь волосатой». – Он недоуменно покачал головой. – Господи. Все, о чем я могу думать – это о трех месяцах плохой еды, плохой воды и плохих насекомых. И никаких девушек. Никаких развлечений. Господи.
Все еще любопытствуя насчет Копа, Джонсон стал расспрашивать помощника Марша, Беллоуза, преподавателя зоологии с осунувшимся лицом. Беллоуз немедленно преисполнился подозрительности:
– А почему вы спрашиваете?
– Мне просто любопытно.
– Но все-таки почему лично вы спрашиваете? Больше никто из студентов не спрашивает.
– Может, их это не интересует.
– Может, у них нет причин интересоваться.
– В итоге это одно и то же, – сказал Джонсон.
– Разве? – с многозначительным видом спросил Беллоуз. – Я вас спрашиваю – это и в самом деле одно и то же?
– Ну, я так думаю, – ответил Джонсон. – Хотя не уверен: наша беседа стала слишком запутанной.
– Не разговаривайте со мной свысока, молодой человек, – сказал Беллоуз. – Может, вы и считаете меня дураком… Может, вы всех нас считаете дураками… Но, уверяю вас, мы не дураки.
И он ушел, оставив Джонсона исполненным еще большего любопытства.
Из дневника Марша: «Беллоуз доложил, что студент У. Дж. спрашивал о Копе! Какая дерзость, какое нахальство! Он, наверное, считает нас дураками! Я очень зол! Зол! Зол!!!
Наши подозрения относительно У. Дж. явно подтвердились. Филадельфийское окружение – судоходное окружение etc. – все совершенно ясно. Мы поговорим с У. Дж. завтра и подготовим почву для дальнейшего развития событий. Я позабочусь о том, чтобы молодой человек не доставил нам никаких проблем».
За окном мелькали пахотные земли Индианы, миля за милей, час за часом, своей монотонностью нагоняя на Джонсона скуку. Подперев рукой подбородок, он начал засыпать, когда Марш спросил:
– Что именно вам известно о Копе?
Джонсон резко выпрямился:
– Ничего, профессор.
– Ну, я расскажу вам кое-что, чего вы, возможно, не знаете. Он убил своего отца, чтобы получить наследство. Вы это знали?
– Нет, профессор.
– Он убил его не больше полугода тому назад. И он изменяет своей жене, больной женщине, которая не сделала ему совершенно ничего плохого – вообще-то она боготворит его, вот как сильно заблуждается это бедное создание.
– Похоже, он законченный преступник.
Марш бросил на него быстрый взгляд:
– Вы мне не верите?
– Я вам верю, профессор.
– И личная гигиена – не самая сильная его сторона. Этот человек вонючий и грязный. Но я не хотел бы переходить на личности.
– Да, профессор.
– Он крайне беспринципен и ненадежен – и это факт. Из-за скандала с захватом прав на разработку ископаемых его вышибли из Геологической службы.
– Его вышибли из Геологической службы?
– Несколько лет тому назад. Вы мне не верите?
– Я вам верю, профессор.
– Ну, судя по выражению лица, вы мне не верите.
