– Вот! – протянул он. – А старым богам смерть!
Народ возбужденно зашептался, даже последовали протестующие выкрики, но недовольных быстро приструнили.
– Богохульство! – отчетливо выкрикнул древний старец, который посиживал в сторонке на полешке. – Не гневи Перуна, сына Сварога, покровителя кузнецов!
Радим в ответ хохотнул.
– А что мне сделается-то? Были бы Перун и его папенька на самом деле – не стоять бы мне тогда на этом месте! Кузнецы испокон века отправляли им мольбы! И где же нам от Перуна Сварожича толк и талан?
Вдруг ехидная улыбка сползла с лица Радима, которого многие уважали и даже справедливо побаивались его взрывного нрава. Кузнец залпом выпил налитую чарку, перевернул вверх дном и на вытянутой руке продемонстрировал ее гостям и зевакам. Он задрал бородатый рыжий подбородок и, глядя в голубую высь, заорал:
– Смерть старым богам! Смерть Перуну и его семени!
А затем начался настоящий кошмар, который ни словами описать, ни рунами на камне высечь!
Небо треснуло! Обычное осеннее небо, пронзительно ясное и прозрачное до этого не предвещало непогоды. И вдруг небольшое еле заметное облачко возникло над пирующими. Его даже никто не увидел, но в тот же миг, когда хитрый Радим провозгласил свое проклятие, раздалось ужасающее громыхание и нестерпимо яркая, ломаная и ослепляющая молния с непереносимым грохотом ударила в новоиспеченного свекра-богохульника!
Обугленный труп, все еще поднимая загоревшуюся от жара деревянную чарку, начал понемногу заваливаться на бок, и вот уже останки Радима упали на землю.
Все закричали!
Ягода усмехнулась – она уже находилась за спиной невесты, выбрав удобную позицию для активных действий, и все сразу поняла: «Это знак! Вот оно что! Пора!»
Ведьма спохватилась, нашарила в котомке прямоугольную синюю бутылочку из мутного константинопольского стекла. Достала, открыла зубами тугую пробку. После этого начала выливать тонкой струйкой мутную жидкость в пыль земли и нашептывать заклинание «Взъярись ветер»:
Неожиданно повеяло сквозняком, а затем все сильнее и сильнее задул северный ветер и, вот закрутился зарождающийся вихрь, еще слабый, но набирающий мощь. Толи опыта у ведьмы не хватило, толи ведических сил, но возникший посреди свадьбы вихрь так и не перерос в смерч.
Люди, и без того опешившие от внезапного смертоубийства кузнеца Радима, от ужаса близкого грома и ослепляющей вспышки молнии, так и не успели прийти в себя, как новая напасть навалилась – хлестанула пылью в глаза. Гости заваливались на спины и падали с лавок, вихрь сбрасывал наземь крынки и кувшины, смешивая пыль и песок в тугие плетки. Он хлестал по живым и развеивал пепел сгоревшего свекра. Треск воздушной воронки перекрывал любые другие звуки.
Теперь Ягода стояла за спиной Преславы и нарочито строгим голосом провозглашала заговор под названием «Медведь-слуга»:
Последнее слово она практически выплюнула. За гулом бесновавшегося вихря ее никто не услышал. Кроме него… Медведь тоже страдал от настигнувшей его пылевой бури, но внезапно выпрямился на задних лапах и зарычал. Он совсем по-человечески шарил взглядом, оборачивался, искал источник чужой воли и… наконец-то их взгляды встретились.
Ягода улыбнулась зверю и кивнула.
Медведя грубо дернули за веревку, намотанную ему на шею. Два скомороха почувствовали изменение настроения зверя и пытались его приструнить. Они кричали на него, при этом один из них лупил его палкой по хребтине, но медведь неотрывно смотрел на хозяйку.
Ягода почувствовала власть над диким зверем, прищурилась и показала, своему слуге царапающий жест. Обычно такими движениями домашние коты точат когти, но оказалось, что косолапый все прекрасно понял. Он мгновенно развернулся к своему обидчику с палкой и резко ударил когтистой лапой. Длинные суровые когти разорвали заткнувшемуся на полуслове потешнику шею и разодрали грудную клетку. Второй скоморох выпустил от ужаса пеньковую веревку, захотел закричать или убежать, но не смог даже сдвинуться с места – закашлялся от пыли и песка. А медведь, не опускаясь на передние лапы, урча и взрыкивая от запаха свежей крови, доковылял до второго мучителя, обхватил его лапищами, повалил на землю и, укусил в лицо. Человек под весом разъяренного медведя панически дрыгал ногами, но спустя мгновение затих и распластался, приняв страшную смерть.
Медведь оторвался от своей жертвы, поднял окровавленную морду и вновь посмотрел на свою хозяйку.
Возбужденная молодая ведьма выставила вперед указующий перст правой руки на Преславу и эмоционально скомандовала строгим шепотом:
– Это она! Тащи ее в лес!
Сильный медведь повиновался – стремительно рванул к главному столу свадьбы. Пользуясь природным чутьем и перейдя на галоп, он легко обошел
