Яга представила себе, сколько ей еще махать помелом до дому, поэтому кивнула, соглашаясь.
Совершив сложный маневр, Баба яга пристроила ступу на дно божественной кареты, но из ступы вылезти наотрез отказалась.
– Ты сейчас возьмешь и исчезнешь, а мне тогда лететь вниз, как птице бескрылой, без ступы моей. Курлы-курлы, полный рот земли!
– А ты к тому же осторожничать научилась! – Даждьбог ухмыльнулся, но получилось это у него божественно прекрасно. – Бери, что просила, а после о делах поговорим.
Он вынул прямо из воздуха золотистый лист бумаги и подал его ведьме.
Баба Яга с подозрением приняла из рук бога удивительно плоский, тонкий и ровный лист, к тому же благоухающий ароматом степных цветов, но возражать и ворчать не стала, не дослушав пояснений.
– Перелистнешь его, а там второй возникнет. Возжелаешь перевернуть два листа – и тут же на прежнем месте два новых появятся, а самый первый обложкой обернется…
– Мудрено как-то…
– А ежели выберешь лист и выдернешь его из общей стопки, то сможешь новую книгу начать. Только вот зачем тебе это надо?
– Книгу свою вторую захотела на бумаге божественной написать. И название уже надумала, «Рачение»!
Даждьбог снисходительно улыбнулся и заметил:
– Страсть свою необузданную в письмена вложить хочешь? Пером описать? Гляди, не возгордись!
– Да как же вы все меня не поймете-то? Я одного хочу! Всего лишь смерть свою вернуть! Это главное.
Баба Яга насупилась и с враждебным прищуром посмотрела на бога плодородия и светлого дневного великолепия.
– Непременно вернешь! Охолонись! Только подождать надобно.
– Снова ждать?! – опешила Баба Яга. – А теперь сколько годков?
– Ты зря юродствуешь, – с серьезным лицом промолвил Даждьбог. – Девам Рожаницам удалось всех прадедов будущего героя свести воедино, нонче дедов его зачинать вознамерились. А до рождения княжича Ивана осталось всего лишь пятьдесят девять годин.
Яга вновь скрипнула зубами, но промолчала.
Даждьбог, ожидавший от нее упреков, оживился.
– Пролетят лета, и не успеешь заметить. Книжки свои напишешь, поганок заваришь, покойников подразнишь, монголов пощиплешь, словом, весело и с толком проведешь время.
– Но я старая и больная! – возбужденно возразила ведьма. – Мне будет трудно ждать. А если я к тому времени ум да разум потеряю от старости и пропущу всю закваску, не придет герой, не выполнит предначертанное? Так и буду тогда дурой безмозглой, по лесам тенью шататься вечную вечность.
– Ты не утратишь искру смысла. Боги не позволят унизить тебя бессмыслием.
На этом разговор закончился.
Даждьбог высадил ведьму на хмурую лужайку рядом с избушкой на курьих ножках и тотчас исчез, а Баба Яга уставшая и опустошенная поплелась в хату, не глядя бросив на прошлогоднюю траву и помело, и пест.
Перед тем как захлопнуть дверь, она прищурившись, вскинула взор на большую темно-серую тучу на небе и, свесив нос до земли, закрыла за собой дверцу – медленно и неожиданно аккуратно.
– Чудо-пергамент! – донеслось восторженное восклицание колдуньи и все стихло.
Плотная моросящая хмарь накрыла дремучий лес и ведьмину избушку на курьих ножках, давящая ватная тишина сменилась нарастающим шорохом дождя.
Глава 16. Непрошенные гости
Куда подевалась Баба Яга? Никто не знает. Что случилось в самом центре Молохова урочища? Неизвестно.
С тех пор миновали пятьдесят лет, а за ними еще пять, а затем два годика прошли, и еще один год гадюкой прополз, а потом еще один закрякал селезнем. Все эти годы вечную ведьму никто не видел – ни враги, ни друзья.
Заросла чащоба. Свились толстыми пучками одеревеневшие травы, опоясали тын колючками. Древний лес одряхлел, завалил округу непроходимым буреломом.
Той весной, на самый утиный перелет 1361 года в дверь избушки на курьих ножках постучали. Баба Яга считала, что простой люд ее ни за какие коврижки не найдет. Тропки лесные заросли кустами, болотные плесины от века к веку меняли место, придавая урочищу новый облик. Мнимый замкнутый круг кружил разум, туманил ум, отводил охотников от избушки.
