Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

И он выступил вперед, будто собираясь выполнить свою угрозу.

– Вернитесь, маленький глупец! – воскликнул я, удерживая его за рукав. – Иначе нам всем не поздоровится!

Он смеялся все сильнее, шокируя служащих суда.

Гроб, в котором лежала мертвая девушка, был передан в качестве находки Беннетта в Музей вместе с блестящими варварскими украшениями. Находка сопровождалась заявлением де Грандена – и таким образом история ее была должным образом заверена. Про Пелигию не было сказано ничего. А так как Эллсворт остался сиротой и не имел близких родственников, никто не любопытствовал по поводу появления его очаровательной жены. Их краткий медовый месяц был мечтой о счастье; их совместная жизнь в веселой маленькой пригородной вилле имела все шансы продолжаться в непрерывной радости. С того первого зловещего появления черной кошки в день пробуждения Пелигии, та больше не появлялась. И я склонялся к тому, что это было лишь кошачьей вылазкой, случившейся в тот день по странному совпадению, а не появлением гостя из могилы.

Мы с де Гранденом сидели за моим рабочим столом. В гостиной на фарфоре, серебре и хрустале мерцало искусственное освещение; из кухни сочились ароматы супа гамбо, жареного цыпленка и свежеиспеченного яблочного пирога. Также оттуда доносились проклятия Норы Макгиннис и ее нелестные замечания «о народ, которые опаздывать обед полчаса, после как он должен трижды быть подан».

Француз в десятый раз проконсультировался с серебряным диском крошечных часиков на своем запястье.

– Они опаздывают, друг мой Троубридж, – объявил он очевидное. – Мне это не нравится. Как-то нехорошо.

– Чушь, – усмехнулся я. – Эллсворт, видно, продырявил шину или что-то в этом роде и задерживается, пока ставит новую.

– Возможно, возможно, – подтвердил де Гранден, – но у меня есть malaise[252], несмотря на это. Пойдите к телефону, умоляю, я хочу убедиться, что они находятся в пути.

– Лишь бы командовать, – буркнул я, но пошел к аппарату, ибо уровень предчувствия моего друга поднимался, как ртуть термометра в августовский день.

– Дайте мне… – начал я, собираясь назвать номер Беннетта, но голос с центральной станции прервал меня:

– Вам звонок, – объявили мне на том конце линии.

– Доктор Троубридж? – прозвучал холодный безличный голос, привыкший к обсуждению трагедий по телефону.

– Да, – признался я, – но я просто пытался дозвониться…

– Думаю, что это важно, – прервали меня. – Вы знаете мистера Эллсворта Беннетта?

– Да! Что вы хотите сказать про него?

– Это из больницы неотложной помощи. Мистер и миссис Беннетт и их таксист были привезены к нам двадцать минут назад. Он на мгновение пришел в сознание, назвал вас, затем упал в обморок снова, и…

– Я скоро буду! – крикнул я, повесив трубку аппарата и вскакивая со своего стула.

– Троубридж, mon vieux, дурные вести? – спросил де Гранден, подскочив ко мне и глядя на меня в ожидании.

– Они только что попали в аварию… автомобильное столкновение… в больнице неотложной помощи сейчас… без сознания… – выпалил я, пробежал в столовую, уведомил Нору о причине задержки, промчался в прихожую за шляпой и пальто.

Де Гранден опередил меня и уже сидел в автомобиле, когда я спускался по крыльцу.

– Давайте, спешим, летим! – кричал он, пока я заводил мотор и мчался на бешеной скорости к больнице. – Sang du diable, я знал это, каждой костью моего тела я чувствовал его приход! О, поспешите, поспешите, друг мой, или мы опоздаем!

– Опоздаем? Почему это? – спросил я раздраженно. – Медсестра не сказала, что они серьезно травмированы.

– Поспешайте, поспешайте! – был его единственный ответ. Он наклонился вперед как жокей, пригибающийся к шее лошади, чтобы придать ей большую скорость.

Срезая углы, и даже пересекая тротуары, непрерывно гудя, мы мчались в зимней ночи, пока автомобиль не остановился в porte- cochere[253] больницы, задыхаясь, как загнанный пони после бешеной скачки.

– Где они, plumes d’un canard![254] Где мсье и мадам Беннетт, скажите? – закричал де Гранден, вбегая в дверь больницы.

– Миссис Беннетт сейчас в операционной, – ответила ночная дежурная, нисколько не впечатленная его поспешностью. – Она была так…

– И где операционная, где она? – нетерпеливо потребовал он. – Быстрее, пожалуйста. Это очень важно, я – доктор де Гранден.

– Операционная на четвертом этаже, но туда нельзя, пока хирурги…

– Ah bah! – прервал он ее, забывая свою обычную любезность, и побежал по коридору. – Со мной, друг мой Троубридж!

Он беспрерывно жал на кнопку лифта.

– Хотя я очень боюсь, но, думаю, мы не опоздаем…

– Скажите, что за спешка такая? – спросил лифтер, открыв дверь и с негодованием взирая на маленького француза.

– Спешка потому, друг мой, что я дам вам одну пятидолларовую банкноту – в случае, если вы доставите нас на четвертый этаж немедленно! – ответил