Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

– Конечно, нет, – отвечал я. – Я врач, а не детектив, де Гранден. Почему я должен заглядывать в личные дела моих пациентов?

– Гм, почему? – повторил он. Затем продолжил, с резкой сменой предмета: – Вы слышали новую гипотезу Бейнхауэра о катаболизме?[61] Нет?

И с этим он начал длинное и весьма научное объяснение теории деструктивного метаболизма Аустриана, и все мои усилия вернуть его к рассказу об открытиях сегодняшнего дня были напрасны.

– Довольно плохие дела дошли и до кладбища, не так ли, док? – сказал почтальон, когда на следующий день по дороге я проходил мимо него на утренние вызовы.

– Что такое? – спросил я испуганно. – Что случилось?

Он улыбнулся с сознательным превосходством того, у кого есть интересные сплетни для розничной торговли.

– Эта девушка Дриго, – он направил указательный палец в сторону дома Дриго. – Та, что давеча умерла. Какие-то расхитители могил, должно быть, выкопали ее прошлой ночью, потому что церковный сторож Святого Бенедикта обнаружил ее вуальку на земле. Как я слыхал, они собираются вскрыть могилу сегодня днем, чтобы узнать, там ли все еще ее тело. Разумеется, они не найдут ничего. Похитители тел обычно не оставляют ничего после себя.

– Боже мой! – воскликнул я. – Расхитители могил?

– Ага. Вот так вот говорят.

Я поспешил по своим делам, и мои мысли мчались быстрее, чем колеса автомобиля. Это было вполне вероятно. Сплетни о таинственной причине смерти девушки должны были распространиться, и ее прекрасное тело могло оказаться непреодолимо привлекательной приманкой для какого-нибудь анатома со страстью к исследованиям болезней. На моей первой остановке я позвонил домой и рассказал об этом де Грандену.

– Cordieu! Это так! – крикнул он в ответ. – Тогда я выиграл свою ставку!

– Вы… что? – недоверчиво спросил я.

– Прошлой ночью, когда я узнал то, что узнал, я поспорил с собой, что она не останется в могиле, – ответил он. – Теперь я победил. Сегодня днем я собираюсь засвидетельствовать эксгумацию, но это немного больше, чем пустая трата времени. Ее там не будет. На это я и поставил десять франков.

– Какого дьявола… – начал было я, но резкий щелчок сказал мне, что он повесил трубку.

Через три минуты, когда я восстановил связь с домом, Нора сказала мне, что «иноземный жантльмен пошел по дороге на кладбище»…

К четырем часам дня вся деревня жужжала от ужасных известий о вскрытии могилы Рамальи Дриго. Отец Ламфьер, пожилой приходский священник Святого Бенедикта, заламывал руки в душевных муках за сбитых с толку родителей девушки. Артур Лестертон, окружной прокурор, пообещал законное отмщение злоумышленникам. Даффи, начальник полиции, дал интервью репортеру нашей единственной вечерней газеты, в котором говорилось, что у полиции несколько подозреваемых под наблюдением, и ожидается, что вскоре начнутся аресты. Возмущение было всеобщим. Все делали бесконечные неосуществимые предложения, и никто ничего не делал. Во всем городе были только два спокойных человека: Рикардо Дриго, отец Рамальи, и Жюль де Гранден.

Дриго любезно поблагодарил меня, когда я выразил сочувствие его несчастью, и тихо сказал:

– Это судьба, доктор. Этого нельзя избежать.

Де Гранден кивнул один или два раза и ничего не сказал. Но блеск его маленьких голубых глаз и случайное нервное подергивание его тонких белых рук подсказали мне, что внутри в нем все кипит.

Мы ужинали в тишине: я без аппетита, де Гранден с удовольствием, которое мне казалось в этой обстановке едва ли достойным.

После ужина мы взяли себе по книге в библиотеке, и несколько часов прошли в мрачной тишине.

– Приближается время, Троубридж, друг мой! – внезапно воскликнул де Гранден, захлопнув книгу и вставая со стула.

– Э-э? – удивился я.

– Мы идем, мы наблюдаем, возможно, мы найдем ответ на эту sacre загадку сегодня, – ответил он.

– Идти? Наблюдать? – глухо отозвался я.

– Ну, конечно. Можно ли все время ходить туда и сюда, сидеть сложа руки, когда появилась возможность действовать? Ваше пальто, друг мой, и вашу шляпу! Мы едем к этому Кладбищу святого Бенедикта. Сразу, сразу, сразу. В эту ночь, пожалуй, я покажу вам то, чего вы никогда раньше не видели.

Церковное Кладбище святого Бенедикта было осияно холодным ужасным светом, когда я припарковал свою машину рядом с полуразрушенным забором, отделяющим маленький погост от дороги. Освещенные надгробные плиты торчали из мертвой зимней травы, как кости, давно иссушенные на каком-то древнем поле битвы, пятна морозного инея стелились проказой на дерне. И, смешиваясь со стонами ночного ветра в тополях, раздавался, как плач земного духа, пронзительный крик совы.

– Внимательней, друг мой, – тихо предупредил де Гранден, карабкаясь через забор и пробираясь между могилами. – Земля здесь предательская. Один неверный шаг, и – пуф! – ваша нога сломана посреди всех этих смертей.

Я следовал за ним так быстро, как только мог, пока его поднятая рука не остановила меня.

– Здесь мы увидим, что увидим, если мы действительно это увидим, – пообещал он, опустившись на мох у ствола большой сосны. – Наблюдайте за этим