из комнат потенциально всё было в порядке — она была зарезервирована под заказанную аналогичным путем компьютерную и сопутствующую технику из весьма узкой «железячной» ниши. Галанов задумал реализовывать давнюю мысль, больше не сдерживаемую финансовыми и пространственными ограничениями и предвкушал, что обещанная на завтрашнее утро доставка партии компьютерного «железа» позволит посвятить хотя бы половину пятницы сборке и настройке небольшого, но приличного по своим возможностям кластера для научных расчетов.
Первый полет Як-42 с АГ-контурами был тем рубежом, после которого Галанов счёл свои моральные обязательства (исключительно перед самим собой и Юрием Сергеевичем, если кто сомневается) по стартовым условиям для запуска проекта выполненными. Виталий с надеждой, которая, как известно, наиболее жизнеспособная форма, в своих выкладках на будущее рассчитывал ближайшие год-два (дальше пока он не загадывал подробно, хотя пара совсем уж фантастических мыслей крутилась) вести жизнь преуспевающего акционера, выполняющего по совместительству роли научного консультанта и свадебного генерала. Впрочем, по ходу отдающих некоторой осовремененной маниловщиной размышлений он с иронией отметил появление вполне логичного предположения, что обстоятельства получения им первой роли ещё могут сыграть с ним злую шутку. Почему-то он был уверен, что ему ещё сделают предложение (из тех, от которых нельзя отказаться) об ответной услуге. Даже при всех его несомненных личных достоинствах и заслугах. Вопрос был только в том, какое место в своих планах отвел ему текущий кремлевский властелин. Наглядный пример был перед глазами. Метод воздействия и способ управления, использованный на семерке «хозяев жизни», был очевиден даже для Галанова, неискушенного в политических интригах и скрытых приводных ремнях функционирования настоящей власти в пост-советском социуме.
Вечером собрался узкий круг научного и административного руководства проекта, получившего вполне себе прозрачное и несколько затасканное наименование «Орбита» в официальных документах, проходивших всего лишь под грифом ДСП. Академик Осипов подытожил результат важного дня: — Рад отметить удачное выполнение важного этапа, позволяющего приступить к дальнейшим намеченным действиям. Час назад мне позвонил Президент, я рассказал ему о наших успехах. Передаю его поздравления для всех нас. Возможно, через неделю-другую будем показывать обновленный Як-42 ему лично. Летающую авангардно-ангарную конструкцию Ваших самоделкиных — тут академик мазнул взглядом по Владимиру Григорьевичу — также продемонстрируйте, о ней слухи уже и до Кремля докатились.
Дальнейшая повседневная работа по данному аспекту — коммерциализации открытия плавно переходила в заботы формируемого высшего менеджмента ЗАО «Антиграв». При всей новизне и футуристичности там было поле реализации тех целей, для которых и создавалось вышеупомянутое ЗАО. Посему, перебрав все положенные частности, практически формально обсужденные присутствующими — всем было всё ясно, главный академик поднял вопрос о следующем шаге.
— Какие у Вас, уважаемые коллеги, есть соображения на этот счет? — Юрий Сергеевич с намёком на руководителей космической отрасли оставил инициативу желающим высказать своё нетривиальное мнение.
— Все это конечно, прекрасно и удивительно, но что будет там, на двух-трёх сотнях километров? — Юрий Павлович Семёнов, руководитель РКК «Энергия», внимательно посмотрел на академика Осипова и сидевшего рядом с ним директора ЦАГИ Дмитриева — я понимаю, что Вас вдохновили все эти красоты парящих платформ, общие результаты и весь массив данных по контрольным параметрам сегодняшнего полета, но кто даст гарантию, что стопроцентно верна та теория, которую нарисовали насчет гравитации наши окрыленные открытием могучие умы, вдохновленные примером идущего впереди юного пионера, завтрашнего нобелевского лауреата?
— А разве есть какие-то сомнения в их правоте?
— Нет, обоснованных сомнений нет, хотя мне тут специалисты уже высказали озабоченность, что могут быть проблемы со стабильностью инициирующего поля при перегреве его источников — там эффект управляемой гравитации падает в разы, это еще в Жуковском выяснили, не так ли, Владимир Григорьевич?
Тот кивнул и подтвердил: — Система охлаждения, комплекс контроля и поддержки стабильности поля однозначно должны присутствовать на дорабатываемых авиационных АГ-контурах.
— Какие ещё проблемы и вопросы могут встать при адаптации АГ-контуров для космических кораблей? Главное, вы же понимаете, нам нужно излагать нашу согласованную позицию Президенту и, даже при всём его явном благоволении к инициатору всех изменений, и, с учетом важности проекта, с нас он потребует чего-то более существенного, чем теория, умещающаяся в десяток листов школьной тетрадки. Тем более все написанное в ней — для Президента, при всем к нему уважении, не более чем набор непонятных закорючек. Нужно что-то более обоснованное. Он выводов потребует. Нашей официальной позиции, которой будет доверять. Необходимо чёткое заключение-отзыв, выраженное в официальной бумаге, под которой мы все подпишемся. Мне ситуация видится именно так, если обойтись без разных экивоков и реверансов.
— Юрий Павлович, позвольте предложить вариант, требующий приложения усилий возглавляемого Вами предприятия — раздался голос Киселева Анатолия Ивановича, руководителя центра имени Хруничева, коллеги-конкурента Семёнова.
— Необходим натурный эксперимент, так? Там, на паре-другой сотен ка-мэ на головой. Когда, говорите, очередной Прогресс намечен? Через неделю,
