— Что тебя гнетёт, подруга дней моих суровых? — попробовал раскрутить девушку на откровенность Виталий.
— А-а, воспоминания о надоедливых людях на лыжной секции, куда некоторое время бегала. Вот откуда и антипатия к хватанию в руки лыжных палок. Не бери в голову. Может, позже и передумаю, но не сейчас.
Виталий решил последовать её совету и не допытываться подробностей. Перебрав всплывшие в голове варианты развлечений, остановился на идее пошастать с Юлией за время её каникул на выступления рок, техно, поп и прочих балалаечных команд, ой, исполнителей и групп. В огромном мегаполисе, в любое время года, всегда есть чем потешить душу меломана. Конечно, истинное удовольствие в эстетическом смысле от музыки ему могли принести только предпочитаемые исполнители из личного TOP списка. Но их и было, всего то, как раз с пресловутый десяток, да и то — половина — из-за бугра. Надо ловить. Когда-нибудь. Раз в десять лет. За границу у него планов смотаться не было. А сейчас, с любимой девушкой, не грех и оттянуться по простому.
План Галанова по прожиганию жизни был с интересом рассмотрен и благосклонно, с прилагающимися поцелуями и объятиями, принят адресуемой стороной.
Глава 15
Брагинский в анфас
Встреча с Брагинским была для Виталия первым тет-а-тет с кем-то из «великолепной семерки», мать её за ногу. Всё предыдущее общение было в составе приближающимся, а то и превосходящим, число пальцев рук. Прочитав, после возвращения из новогодней поездки к родителям, e-mail — приглашение от олигарха на встречу, Виталий соизволил ответить — согласовали время рандеву, ближе к концу месяца, после того, как утрясёт всю СВОЮ текучку. Олигарх инициатор встречи, вот и подождёт. Теперь пришло время поглядеть на одного из хозяев жизни вблизи, как модно стало говорить, «без галстука». Во время процесса согласования места встречи, которое, в сём случае, можно изменять, Галанов предложил вместо банального ресторана — что-то много у меня там встреч нынче стало, давайте хотя бы начало разнообразим. Брагинский живо нашелся с альтернативой, предложив начать встречу в принадлежащей ему художественной галерее, занимавшей «козырное» местечко недалеко от Арбата.
Виктор Семенович Брагинский встретил «молодого да раннего» у входа в одно из зримых воплощений своего «меценатского я». Крепко пожав руку и широко, на правах радушного хозяина, улыбаясь, он устроил пристрелку из комплиментов. Быстро привыкший к подобным, положенным ситуации звуковым рюшечкам, Галанов автоматически отвесил ответную порцию.
Виталий не полагал, что найдет в галерее новый лувр/эрмитаж. Ему и на эти то «кладовки» культурных достижений человечества было сугубо фиолетово. Что тут поделаешь, вот такой он дремучий и некультурный тип. Но местечковая и самодеятельная реальность оказалась проще и бездарнее. С точки зрения технаря. Из выстраданной вежливости и помня о своей инициативе, Галанов тщательно просмотрел все так называемые картины и полубредовые инсталляции продвинутых и смогших найти признание артмейкеров современного искусства, лениво, но упорно бредя с хозяином места по паре десятков залов галереи, в которой им встретились несколько таких же «понимающих» посетителей из числа поклонников развернувшихся во всю мощь странноватых «фантазий». Некий интерес, похожий на настоящий, вызвало творение одного из классиков советской косможивописи, продолжавшего творить и поныне. Неведомо как затесавшееся произведение в духе разрешенных в своё время, но действительно лучших образцов соцреализма, изображало встречу покорителей космоса с инопланетным разумом. Картина была единственной, по мнению Виталия, занимавшей место в галерее по праву. Брагинский, комментировавший забег вокруг экспонатов, легко просёк что за процент от наличествующих великих произведений искусства был сочтен достойным хотя бы капельки истинного внимания Галанова и бросил вопрошающую реплику:
— Современное искусство не впечатляет?
— Неоднозначное впечатление, мягко говоря. То ли все живописцы и скульпторы постепенно повывелись за время с момента первых фотографий и прочих процессов механизации творимых чудес, то ли раньше их были единицы и титанов было легче заметить над общей толпой. Возможно, и я что-то недопонимаю в искусстве, может, непроходимо туп для наличествующего здесь высокого полета мысли — признался Виталий.
Олигарх улыбнулся, и, немного снисходительно и покровительственно, пояснил: — Ценность картин и прочих произведений искусства, не столько в годах, прошедших с момента творческого озарения, не столько в их содержимом, сколько в том, какое количество денег за неё могут дать. Здесь и сейчас. Увы, такова природа людская. Лучше принять этот факт. Как аксиому. Вам, как представителю науки, думаю, такое сравнение будет понятнее.
Галанову оставалось лишь развести руками, и, переглянувшись с Брагинским, подтвердить мысль о низменной цене искусства.
— Но да, Вы не одиноки в таких суждениях — многие так же считают. У нас тут, в галерее, недавно побывал один из наших… коллег со своими
