восемь лет, — продолжал Артур. — Поженились слишком рано, такое мое мнение. Двадцать восемь — не возраст.
— Ему было двадцать восемь? — уточнила я.
— Они одногодки, так что обоим. Потом он постоянно летал, а ей это не нравилось… Обычная история. Только святые женщины вроде моей жены выдерживают жизнь с флотскими.
Он устремил на Луизу неожиданно нежный взгляд, какого не ожидаешь от столь твердого и прямолинейного человека.
— Льстец, — закатила та глаза.
— Либо такие же, как мы, непоседы, у которых тоже шило в одном месте, и оттого им легче нас понять, — продолжал Макнэлл. — Линда не относилась ни к тем, ни к другим. Потихоньку каждый стал жить своей жизнью. Если бы один захотел развода, другой согласился бы без лишних вопросов. Там все было слишком ровно. Никакого повода для убийства.
В молчании, наступившем после его убедительной речи, я тщетно пыталась понять, что же произошло на самом деле. Может быть, я была права с самого начала, и капитану просто надоело, что жена постоянно путается у него под ногами? Но нет, учитывая выдержку Макнэлла-младшего, в это верилось с трудом. Тем более если он мало бывал дома и имел возможность отдохнуть от семейной жизни. Вот вспышку ревности с его стороны я почему-то могла легко себе представить. Но если верить Артуру, в данном случае эта версия отпадала…
Луиза еще немного посидела, сцепив руки, а потом встала и принялась убирать со стола.
— Скажи мне, Сэм… — Такое обращение было несколько фамильярным, но отчего-то не вызвало чувства отторжения. То ли естественно воспринималось в силу разницы в возрасте, то ли просто гармонировало с типажом бывшего космомеханика. — Вы с моим сыном состоите в близких отношениях, ведь так?
Голос он понизил, для того чтобы не услышала жена.
Пронзительный взгляд из-под насупленных бровей сверлил меня, требуя ответа.
Я прикинула, что может означать в данном контексте фраза «близкие отношения», сделала правильный вывод и с чувством выдохнула:
— Нет, конечно!
Артур успокаивающе приподнял руку, покосился в сторону Луизы. Та если и заметила, что у нас происходит нечто выходящее за рамки светского разговора, то виду не подала.
— Я… придерживаюсь традиционной сексуальной ориентации. — Макнэлл не испытывал чувства неловкости в связи с затронутой темой, однако и подбирать подходящие слова ему, похоже, было нелегко, поэтому говорил он медленно. — И всегда относился к альтернативе с некоторым неодобрением. Вкусы моего сына тоже были традиционными. Однако я не вчера родился и понимаю, что в тюрьме некоторые вещи меняются. И я не стану осуждать за это Рэя. Наоборот. В данном случае я был бы рад знать, что рядом с ним есть близкий человек. Пол этого человека уже второстепенен.
— Уверяю вас, — я приложила ладонь к груди, — моя ориентация столь же традиционна, что и ваша и, несомненно, вашего сына. Просто я регулярно с ним вижусь и невольно проникся к нему уважением. А поскольку свидания ему запрещены, решил зайти к вам… хоть это и против правил.
Артур кивнул, принимая мой ответ. Меж тем к нам снова присоединилась Луиза.
— Скажите, можем мы передать Рэю письмо? — спросила она, напряженно заглядывая мне в глаза.
— Вообще-то нет.
Эти слова дались мне нелегко, но вариантов я не видела. Хотя… Закусила губу, оценивая собственную идею. Родители капитана покорно ждали моего решения.
— На уроках я имею право использовать карты звездного неба. И даже могу оставить их заклю… студенту, — быстро исправилась. — Минутку.
Вышла в прихожую, где на крючке висела моя сумка, и извлекла оттуда гибкий экран, свернутый в тонкую трубочку. Эта модель называлась «единый лист»: на ней нельзя было сохранить никаких данных помимо тех, что высвечивались непосредственно на дисплее. То есть, по сути, это была одна- единственная электронная страница. Вы спросите, зачем такие сложности? Например, для экзаменов. Модель позволяла удостовериться, что помимо разрешенных к использованию формул студенты не протащат на своем носителе информации никаких шпаргалок. Или вот мой случай. Передать заключенному какой-либо другой гаджет я бы не смогла.
— Прямо написать письмо нельзя, — уточнила я очевидное, разворачивая экран, на котором сразу же высветилась карта нашей звездной системы. — Но если добавить что-нибудь так, чтобы не бросалось в глаза…
Дальше объяснять не потребовалось. Получив электронный лист, чета Макнэлл удалилась в соседнюю комнату, предварительно снабдив меня чашкой чая и какой-то выпечкой. Чем точно, не знаю. Аппетита у меня не было.
Вернувшись через некоторое время, они вручили мне экран. Я присмотрелась и уважительно присвистнула.
— Моя жена отлично рисует, — с гордостью заметил Артур.
На карте добавилось ровно две детали. Первая — руки, как бы обвивающие Новую Землю, и я почему-то была уверена, что они — женские. Символика — вещь на астрономической карте допустимая, учитывая мифологическую природу многих названий. Вторая деталь — белый парусник, застывший в космосе рядом с нашим вторым по величине спутником, Истерной.
