лепестков березовой коры, обильно обмазали их сосновой смолой и перевязали получившиеся пучки бечевками. Часть получившихся зажигательных снарядов была укреплена на арбалетных болтах, часть прикрепили к булыжникам. И тот и другой вид конструкции доверия не вызывал, тем более что проверить их эффективность не было никакой возможности. Все, на что мы решились – это запалили один из снарядов, убедившись, что он горит уверенно и не гаснет от дуновения ветра. Как он поведет себя, если выстрелить им из арбалета – неизвестно. Как поведет себя камень – тоже. Да и зажечь с помощью огнива эти «зажигалки» оказалось не так-то просто. Вот если воспользоваться огнивом прямо над кучкой пороха – тогда да, хватит и одной искорки. Жаль только, тот, кто будет устраивать взрыв, в этом случае тоже взлетит на воздух… В общем, я надеялся, что без таких жертв можно будет обойтись.
Мне, кстати, пришлось выдержать настоящую битву с ребятами по поводу собственного участия в этой авантюре. Бойцы в упор не хотели, чтобы я стал членом третьего отряда. Большинство с настойчивостью, достойной лучшего применения, пытались убедить меня, что я буду полезнее всего в группе прикрытия Говорны или в крайнем случае – в отряде, который должен обеспечить отвлечение внимания. Но, в конце концов, здравый смысл все же возобладал – я один представлял себе, как выглядит искомое «огненное зелье». Против этого аргумента возразить было нечего.
К тому времени, как солнце скрылось за горизонтом, мы уже были на позициях. Потянулось долгое ожидание – для надежности решили дождаться самого темного и тихого времени за пару часов до рассвета. Впрочем, Говорна свое камлание начала несколько раньше, около полуночи, о чем сообщила мне через «промежуточный план» – я заранее погрузился в состояние, которое позволяло слышать через него. Примерно через час начали проявляться результаты ее волшбы – потянулись языки тумана. Сначала слабые, едва заметные, постепенно они становились все более плотными, сливались друг с другом, и вот уже влажная дымка укрыла землю и начала подниматься выше. «Вот будет смешно, если порох отсыреет», – я мысленно нервно хихикнул, медленно и осторожно взбираясь на заранее облюбованное дерево. Действительно медленно – я взбирался с той же скоростью, с которой поднимался туман. Мои опасения о том, что первородные заподозрят неладное при появлении нехарактерного для этого времени суток тумана, не оправдались – караульные продолжали патрулирование в прежнем порядке. Я даже стал свидетелем забавной сценки: кто-то из караульных, видимо, решил проявить инициативу и принялся разжигать факел. Реакция последовала незамедлительно – к караульному подбежали двое первородных и яростно затушили огонь. При этом эльф узнал о себе столько нового, что я и сам заслушался. Похоже, насчет пороха я все же не ошибся – иначе с чего бы обозникам так нервничать? И еще стало ясно, что они и сами испытывают почти суеверный страх перед своим грузом – часовой находился по меньшей мере в двадцати шагах от ближайших повозок, бояться пожара на таком расстоянии мог только разумный, который мало представляет себе истинные возможности пороха.
Как я ни готовился, начало нападения стало для меня неожиданным. Вот я медленно переношу вес с той ноги, которой упирался в ветку, на руку, которой ухватился за следующую, повторяя про себя как мантру: «Только не скрипни, только не скрипни…». И вдруг где-то в противоположном конце вражеского лагеря раздается шум, стоны раненых, команды наших бойцов и охранников обоза. После ватной тишины туманной безветренной ночи шум кажется оглушительным, хотя на самом деле звуки боя едва пробиваются сквозь туман. С этого момента необходимо действовать быстро. Мгновенно преодолев оставшееся расстояние до намеченного разветвления в стволе, я раскручиваю веревку с привязанной на конце кошкой, которая обмотана ветошью, чтобы как можно сильнее заглушить звук удара инструмента о дерево. Дерево-цель едва угадывается за пеленой тумана, но бросок был столько раз отрепетирован в мыслях, что и в реальности все проходит гладко. Веревка закрепилась с первой попытки, и я, притянув конец к стволу, повисаю на веревке, перебираясь через линию часовых. Веревка провисает так сильно, что я вижу под собой головы проходящих дозорных. Кажется, я могу похлопать их по макушке. Даже сейчас стражи не поддаются любопытству или панике – им, кажется, плевать, что происходит в другом конце лагеря. Похвальный профессионализм. Если бы не переполох, устроенный бойцами, меня бы точно заметили, а пока обошлось. Я благополучно добираюсь до конца импровизированного мостика и тихо сползаю с дерева. Я знаю, что где-то недалеко так же спускаются с облюбованных заранее сосен Хорст, Ян и Кай, мои бессменные напарники на время этого похода. Я их не вижу, но знаю, что они здесь – иначе быть не может, потому что если бы их заметили, эльфы уже подняли бы тревогу.
Количество повозок в лагере было посчитано давно. И, конечно, заранее намечены телеги, которые каждый из нас должен проверить. Жаль только, что в таком густом тумане ориентироваться оказалось непросто, как бы тщательно я ни запоминал их расположение до этого. Самую первую найти было несложно, но она оказалась пустышкой – в телеге были грудой свалены мешки с сушеным мясом и какой-то крупой. Мимоходом отметив, что эльфы, оказывается, тоже не брезгуют кашей, если это необходимо, я направился к следующей, молясь про себя, чтобы не перепутать направление. В следующей повозке тоже была провизия, и я почти бегом направился дальше.
Встреча с первородным оказалась неожиданной для обоих. Видимо, не все из резерва отправились отбивать атаку, кто-то остался охранять ценный груз. Мы оба на секунду замерли, но я сориентировался быстрее, к тому же в сражении лучника с кинжальщиком все решает расстояние. Мы с эльфом оказались слишком близко, чтобы он мог что-то сделать. Короткий удар кинжалом, и я машинально подхватываю тело, мягко опуская его на землю – действие почти бессмысленное, вряд ли кто-то мог услышать падение тела на мягкую лесную подстилку за всем этим шумом. «Если здесь охрана, значит, где-то совсем близко важный груз» – мысль проскакивает по краю сознания, а я уже бегу в ту сторону, откуда шел эльф. Едва успеваю сдержать удар и уклоняюсь от ответного – силуэт, резко проявившийся из тумана, принадлежит Яну. Дальше бежим вместе, он уже осмотрел свои пять повозок, так же оказавшиеся «продуктовыми». «Сколько еды пропадает!» – едва слышно шепчет напарник. Мне тоже тяжело смотреть на такое изобилие. В Кеймуре, едва сводящем концы с концами, эта еда была гораздо нужнее. Жаль, что угнать обоз нет никакой возможности. Наконец, удача улыбается – очередная повозка
