Вопрос был лишь в цене. Поэтому император выдвинул королю обвинение в том, что он подлый убийца и презренный вор, что прячется за спинами честных людей…
Шумные обсуждения в среде шляхетской продлились около получаса, пока король с совершенно бледным лицом не вышел вперед для поединка. А вместе с ним выдвинулась целая делегация шляхты с магнатами – как-никак поединки монархов не часто происходят. Исторический момент.
Жерар с частью офицеров тоже подъехал и встал в стороне. Вместе с ним принесли на носилках и обоих курфюрстов. Прибыли и союзники в лице короля Дании с целым выводком герцогов. В общем – круг получился очень знатный и влиятельный.
Король Польши с трудом удерживал дрожь в коленях. Его белая, свободная рубашка колыхалась на легком ветру, а он сам старался выглядеть достаточно гордо. Хотя получалось плохо.
Дмитрий вышел и вовсе без рубашки. Дабы все могли видеть его татуировку и золотой тельный крест. Ну и телом похвастаться. У кого еще здесь так хорошо проработан торс? А пресс кубиками? Вот.
– Ничего не хочешь сказать? – беззлобно поинтересовался император.
– Давай уже это закончим… – с трудом сглотнув липкий комок, ответил через довольно долгую паузу король.
– Как пожелаешь, – усмехнулся Дмитрий. Крикнул: «К бою!» – и отсалютовал своему противнику.
Сигизмунд делает шаг вперед. Выпад. Взмах. Взмах. Выпад.
Дмитрий с улыбкой парирует и отступает.
Король нервничает. Его движения топорны и слишком дерганны.
Взмах. Взмах. Взмах.
Он работал в стиле ранней испанской дэстрезы, которая еще толком и не развилась и уж точно не обогатилась обширным арсеналом итальянских приемов и контратак.
Прошло пять минут.
Император не нанес ни одного удара, все так же с улыбкой легко парируя и уклоняясь от атак короля. Сигизмунд взмок и выдохся. Он редко тренировался. Очень редко.
Пауза.
Сигизмунд остановился, тяжело дыша и чуть пошатываясь. В его глазах пылала жгучая ненависть.
– Что же ты? Неужели ты так слаб? – Усмехнулся Дмитрий.
– Почему ты не нападаешь? Почему?!
– Меня это все забавляет, – пожав плечами, ответил император. – Ты провел вполне разумную военную реформу, победил всех своих внутренних врагов. А потом взял и выбрал не ту сторону. Одна ошибка. Всего одна ошибка, и все пошло псу под хвост. Не обидно?
– Обидно, – скривился Сигизмунд. – Но я честный христианин. С нечестью не якшаюсь. Мне не страшно предстать перед Господом нашим.
– Ты оптимист, друг мой, – улыбнулся Дмитрий. – Мой далекий предок принял Христа и стал его наместником в северных землях. Здесь, конечно, владения уже иного духовного наместника. Но поверь – они в хороших отношениях. И тебя за преступления твои ждет очень горячий прием. Никто не забыт. Ничто не забыто.
– А-а-а-а! – закричал Сигизмунд, стараясь как можно более резко атаковать императора.
Выпад.
Император вновь аккуратно его парирует, уходя с линии удара. Но в этот раз, мягко отводя клинок чуть в сторону, контратакует в итальянском стиле, пробивая Сигизмунду шпагой правую часть груди.
Король выронил шпагу и, припав на правое колено, наклонился.
В его глазах плескался ужас, а изо рта доносился какой-то хрип.
Император плавным движением извлек свою тяжелую боевую шпагу[40] из раны. Сделал шаг в бок. И, отработав всем корпусом, ударил клинком по шее короля.
Вжик.
И голова покатилась по траве.
– Король мертв, – произнес Дмитрий, с некоторым разочарованием глядя на поверженного противника. – Полагаю, война закончена. Кто-нибудь возражает?
– Это правда? – тихо спросил Михаил Вишневецкий[41].
– Что именно?
– Что ты с нечистыми силами якшаешься?
– Крест на мне видишь?
– Вижу.
