– После того, как Виктанией стала править ведьма из Верейна, служащая чужим богам, в том, что наши боги обладают прежней силой, засомневались многие.
– А ты дерзок, смертный! – сказал кто-то невидимый с другой стороны зала. – Ты пришел просить или угрожать нам?
– Чем я могу угрожать богам? – искренне удивился Гартош и как можно убедительней добавил: – Конечно, я пришел просить.
– Мне твои слова, что жители Виктании могут отвернуться от своих богов, показались угрозой.
Насколько Оскол мог понять, возмущалась статуя Трота – бога ненависти.
– Вам показалось, – буркнул носитель.
На некоторое время храм погрузился в тишину, и Оскол не спешил прерывать неслышное совещание богов, хотя с помощью атратов слышал отголоски их спора. Нет, не слова, скорей эмоции, которые обуяли высшие силы Иктива.
Наконец статуя Гретеона снова заговорила:
– Мы услышали твои слова, Оскол. Покинь этот храм, мы будем общаться только с императором.
– Надеюсь на вашу благосклонность, – поднимаясь с колена, сказал Гартош.
Он не торопясь вышел из храма и встретил на выходе нетерпеливый взгляд Магранга.
– Боги изволят общаться исключительно с императором, – пояснил Оскол.
– Так они ответили? – не мог поверить своим ушам командор Первого Легиона.
– А куда они денутся, – пожал плечами генерал. – Будем ждать и надеяться, что они направят его на путь истинный.
– Ну ты силен, Оскол, – уважительно протянул Магранг. – А с кем из богов вы говорили?
– Если я правильно понял, то с нами соизволили беседовать Гретеон и Трот. Либо тот, кто себя за них выдает.
– Ты думаешь, кто-то мог выдать себя за богов? – всполошился главный гвардеец.
– Если кто и смог это сделать, то только самые высокопоставленные демоны из ближайшего окружения богов. А это практически одно и то же. Любой другой обман я бы почувствовал, – успокоил его носитель.
– Тогда будем ждать.
– Будем.
Ждать императора пришлось целых долгих полчаса. Даже Гартош уже начал терять терпение, что уж говорить за Магранга. Гвардеец уже начал выдвигать самые мрачные предположения долгого отсутствия императора, и только Оскол мог удержать его от решения войти в храм. Наконец Витан появился на пороге. Сдвинутые брови и крепко сжатые губы выдавали тяжелые думы, которые занимали императора.
– Ну как? – нетерпеливо спросил Гартош.
Витан оторвал взгляд от земли. И в этом взгляде читалось что-то новое, в нем появилась твердость, которой раньше не было и в помине. Но зато такая твердость была у Лориана и Лисвана. Гартош удовлетворенно кивнул и сказал:
– Поехали!
Император резво вскочил в седло, и отряд двинулся к выходу из храмового комплекса. Но Оскол в последний момент передумал и развернул Пегаса.
– Вы езжайте, а я задержусь, – сказал он.
– Тебе оставить охрану? – спросил Магранг.
– Издеваешься! – возмутился генерал.
Гартош спешился и снова решительно направился в храм всех богов. В этот раз выходить на центр зала он не стал, остановился недалеко от входа.
– Большая благодарность за то, что прочистили мозги нашему императору, – бухнув себя кулаком в грудь, сказал он. – И еще вот что, чтобы два раза не ходить. Я не знаю, кто наслал на мою семью проклятье, но лучше бы он его снял.
И не став дожидаться ответа, Гартош покинул храм.
Не успел носитель вскочить в седло, как от одной из статуй отделилась призрачная фигура и поплыла в центр зала. На гранитный пол приземлилась уже вполне материальная женщина.
– Нет, но каков наглец! – воскликнула она.
Если бы Гартош немного задержался, то он узнал бы в ней свою старую знакомую по Ларфу. Это была не кто иная, как один из пауков-призраков, Викаса, по совместительству Лайфа – богиня обмана.
– Еще никто не смел нас шантажировать, тем более угрожать, – согласилась с Лайфой возникшая рядом Зала – богиня смерти.
Один за другим храм наполнился богами Иктива и ближайших к нему миров.
