– Ничего себе фантомы! – вскинулся Оль. – Во как у меня губу разнесло от их…
– От их чего? – Магистр помахал пером туда-сюда, словно говоря, что этот номер не пройдет. – Ты сам грохнулся, резуны тебя не трогали. Да и не могли.
– Фантомная травма, – пробормотал Кинфер. – Налицо. То есть на лице.
– Во! – Шадек повернулся к Умме. – Понимаешь, что такое настоящий, толково слепленный фантом?
Умма потупилась.
– Но как же вы сумели такое подстроить? – не унимался Оль. – Как было знать, что эти двое решат передраться? А если б мы нормальненько проспали всю ночь в палатке, а?
– Вот такого еще ни разу не случалось за восемь лет моей работы в Школе, – Дорал аккуратно свернул пергамент, захлопнул крышку чернильницы.
Заливались птицы. Трещали кузнечики.
– Зачем? – не унималась Бивилка. – Вы представляете, что это была за ночь?
– Опасности не свойственно приходить в определенное время и место, где ты поджидаешь ее, – посерьезнев, отрезал Дорал. – Она сама будет поджидать тебя там, где угодно ей, и степень готовности отразить эту опасность не определяется отточенными плясками в учебной комнате. Лишь такой экзамен, неожиданный, дает мне возможность понять, чему я смог научить вас.
– Поэтому за все годы никто не рассказал первогодкам о секрете западного полигона, – магесса Улайла подошла тихонько, остановилась рядом с Доралом. – Когда проходит первая злость – все понимают, что это правильно. А вдобавок подобный подход позволяет раскрыть истинную сущность человека, силу духа, отношения в связке… Знаете, сколько боевых магов отсеивается на подобных экзаменах?
– Обратите внимание, – оживился Дорал, – как повел себя Шадек! В единый вздох взял роль ведущего, принимал решения, защищал друзей, и в ваших глазах его право на первенство было неоспоримым. В трудных условиях вы доверились ему. А почему? А потому что, как я всегда говорил, этот парень очень ответственный, просто сам еще этого не знает.
Шадек фыркнул и отвернулся. Улайла кивнула:
– Талантливый, умный, упертый. Один из самых способных магов, что приходили в Школу на моей памяти. Будем считать твою лень, отсутствие целей и, к слову, отказ от изучения уклонов противовесом сильному дару. Будь ты тщеславным и целеустремленным, я бы постаралась вышвырнуть тебя из Школы, чтобы не вырастить ходячую опасность для мира.
– Выходит, я такой талантливый, то это извиняет мое раздолбайство? – оживился Шадек и обернулся к Бивилке. Та засопела и опустила глаза. – Ты все слышала? Вот и конец этим вечным спорам, кто из нас сильнее. Но я не держу зла за все твои выпады, дорогуша, и в знак примирения готов разрешить поклоняться мне!
– Ненавижу тебя, – бессильно призналась девушка и опустила голову еще ниже.
– Я знаю, в переводе с девичьего это значит «Я тебя люблю, но ты свинья».
Бивилка застонала, закрыла лицо ладошками и метнулась в палатку. Шадек почесал затылок и отправился следом.
– Магистр, – окликнул Оль.
Дорал обернулся.
– Получается, ночью вам четыре связки экзамен сдавали – это ж двадцать человек бегали по лесу от фантомов. И как вам удалось за всеми уследить? Да еще сделать так, чтоб мы друг друга не видали и не слыхали, а?
– Колдовство! – ответил Дорал, улыбнулся и развел руками.
На излом (месяц после выпуска)
– Вот ты где.
На стол, где устроился с ужином усталый орк, упала ломкая тень. Орк поднял блеклые глаза с покрасневшими белками и криво улыбнулся в темные с проседью усы.
– Мое почтение, магистр. Давно вернулся?
Тень не шевельнулась. Темные глаза смотрели сердито.
– Утром. Я искал тебя, Тумаг.
Орк поставил локти на стол, переплел пальцы. Движения его были тяжелыми, медленными.
– Да я не прятался. Вот он, я.
– Ты что с девочкой сделал, Тумаг?
Орк подвигал челюстью взад-вперед. Мелькнули крупные неровные зубы.
– А что ты на меня волчищем смотришь, магистр? Я к тебе пришел. Я тебя спросил: есть толковый искатель под рукой? Ты сам ее ко мне привел. А теперь глядишь так, будто я ее украл.
– Тумаг, я просил ее беречь. А ты что сделал?
