Войтек с откровенным сомнением оглядел убегающую в бесконечность стену, еще хранящую на себе следы пребывания игольника. Он знал, что не так давно опасное растение переместили на ту сторону, и, признаться, забеспокоился, когда Грэй Асграйв решительно приблизился и осторожно тронул глубокую трещину, оставшуюся после шипов игольника.
Руки сокурсника были предусмотрительно закрыты перчатками, на теле красовался костюм для занятий с лером Дербером, на ногах — мягкие туфли, скрадывающие шаги. И только лицо он оставил открытым — так, что сейчас стала видна загадочная улыбка и откровенно прицельный взгляд, брошенный им на самый верх.
— Грэй, ты что задумал? — беспокойно заерзал Войтек.
— Ничего особенного, — задумчиво отозвался Асграйв, ощупывая старую кладку. — Собираюсь глянуть, что там — на той стороне. Да и чем демоны не шутят… может, там Бри отыщется? Кто со мной?
Адепты вздрогнули от неожиданности и, не сговариваясь, опустили взгляды: никому не хотелось вылететь из академии и лишиться дара — это почти то же самое, что лишиться души. Тот, кто творил когда-то настоящий Огонь, подчинил себе Воду или вызывал ураган, будет тосковать по этому волшебному чувству. Остаться без дара означает утратить себя больше чем наполовину. Это как приговор. Почти что смерть. А рисковать умереть даже наполовину ради чьих-то амбиций…
Асграйв презрительно скривился:
— Что, струсили?
— Грэй, не стоит так рисковать, — тихо сказал Олеро. — Игольник тебя не пропустит.
Грэй фыркнул.
— Ему запрещено убивать учеников.
— Он подаст сигнал дер Соллену, — тихо согласился Сивил.
— Дер Соллена нет в академии!
— Но он скоро вернется.
— Ну и что? Еще надо доказать, что здесь побывали именно мы!
Войтек покачал головой:
— Не нужно будет ничего доказывать: как только станет известно, чьи ауры остались, он даже разбираться не будет — тут же заблокирует дар и потащит к директору. Так что не стоит, Грэй. Действительно не стоит.
Асграйв сплюнул.
— Ну и демон с вами. Сидите, трусы, а я попробую. Надоело чувствовать себя крысой в мышеловке. Хочу знать, что там творится на самом деле и почему туда запрещено даже заглядывать.
Вэйр мысленно покачал головой.
— Эй, белобрысый! — вдруг раздалось от стены, и он изумленно вскинул голову. — Может, хоть ты не струсишь?
Юноша непонимающе уставился на усмехнувшегося Асграйва.
— Рискнешь? — выразительно кивнул на стену аристократ. — Или тоже в штаны наложишь, как эти…
Вэйр, оглянувшись на Войтека, нахмурился, но тот только глаза отвел — рисковать своим даром парень не хотел. И остальные тоже: слишком много было сделано, чтобы они попали в академию. И вот так, в одночасье, разрушить все это ради сиюминутного любопытства…
— Ясно, — снова сплюнул Грэй. — Струсил, сопляк.
— Нет, — неожиданно сказал Вэйр. — Я пойду.
— Ты спятил?! — приглушенно ахнул из-за спины Войтек.
— Я пойду, — твердо повторил Вэйр, и Асграйв растянул губы в хищной усмешке.
— Ну, хоть один из вас оказался смелее кролика. Идем. Надо торопиться: вылететь из академии я тоже не хочу, так что надо уложиться до отбоя и сделать так, чтобы никто ничего не узнал.
Провожаемый неодобрительным взглядом недавно обретенного приятеля, Вэйр подошел к стене. Внимательно ее осмотрел, подивившись, насколько глубокие выбоины остались от шипов игольника. Осторожно ощупал, прикидывая, как будет забираться. Наконец покосился на взявшегося за края трещины соседа и поджал губы: в общем-то подняться было нетрудно. Заклятий нет, никто в спину не толкает и не улюлюкает. По горам Вэйр еще в детстве успел налагаться, а там таких удобных выбоин почти не бывает — глубоких, почти не крошащихся по краям и вполне достаточных, чтобы ухватиться пальцами.
«Смогу», — решил для себя Вэйр, осторожно ставя ногу на какой-то валун.
Перехватив насмешливый взгляд Асграйва, он как можно небрежнее усмехнулся в ответ и, подпрыгнув, уцепился сильными пальцами за одну из трещин. Затем ловко подтянулся, смутно подивившись, что после весла это не кажется таким уж сложным, нащупал пальцами ног первую подходящую выбоину и осторожно оперся.
