«Все правильно, — безучастно подумал мастер Викран, краем глаза отметив происходящее. — Лишенное души тело не должно существовать. Как не должен жить дух, потерявший свою плоть. Так должно быть. Она всего лишь дала ему возможность возродиться. И это, наверное, к лучшему».
Маг впервые посмотрел на горестно застывшую девушку, которой успел принести так много боли.
Сейчас он понимал: если бы его Эиталле действительно погибла, никакая сила не сумела бы удержать его в живых. Он нашел бы способ отправиться следом за ней. И ни лер Альварис, ни великий целитель Лоур, ни мудрый Марсо не смогли бы его удержать. А получилось у них лишь потому, что на самом деле… как бы ни было страшно это сознавать… семь лет назад она не погибла. Каким-то чудом не умерла в объятиях игольника. Не ушла навсегда.
И Эиталле это почувствовало.
Викран дер Соллен пошатнулся и до боли сжал кулаки, но это было выше его сил — забыть тот день, когда он увидел свою Эиталле. Ровно семь лет назад. Совсем неподалеку отсюда — всего в нескольких минутах стремительного волчьего бега от излучины широкой, вольготно раскинувшейся и поразительно спокойной реки, которая и сейчас еще не забыла ту кровавую драму.
— Да, — беззвучно шепнул в пустоту Викран дер Соллен, и Айра впервые рискнула посмотреть ему в глаза. — Возьми мое сердце. Забери душу, потому что они и так принадлежат тебе. Отныне и навсегда. Таков закон моего народа. И таково мое единственное желание.
…Ночь. Тишина. Чуткие волчьи уши настороженно стригут воздух. Густая шерсть надежно уберегает от холода, а сильные лапы способны унести его так далеко и быстро, как не умеет ни одно живое существо. Ну, может быть, проворная никса сможет его догнать, но никсы редко покидают Занд. Поэтому волк относительно спокоен. И решает не догонять ушедшее вперед звено, а укладывается на ночь под корнями вывороченного ураганом дерева. Там, где и ветра нет, и имеется мягкая лесная подстилка, где тепло, сухо, уютно и хорошо, словно под крышей родного дома, в который он больше не собирается возвращаться.
Звено он отпустил после полудня, собираясь заглянуть на границу Охранных лесов. Но с самого утра его терзало смутное беспокойство. Причину его мастер, правда, не нашел, но добросовестно обежал все ближайшие овраги и сунул нос во все подозрительные места, чтобы убедиться, что никто не нарушил границ вверенного ему участка и никто не собрался незваным гостем явиться в Занд.
Поняв, что не успевает вернуться к ночи, волк забирается в найденное логово и сладко зевает, собираясь подняться с рассветом. Он знает — звено не уйдет дальше оговоренного места: своего дриера, самого молодого среди охранителей, побратимы ценили. Точно так же, как ценил и уважал их он.
Наверное, странная у них была команда. Пожалуй, самая странная во всех Охранных лесах: пятеро людей, боевой маг, двое гномов и Восточный эльф, согласившийся безропотно подчиняться полукровке.
Несведущие люди могли бы решить, что остроухий спятил — выполнять приказы недозрелого отпрыска Западных соседей. Его вряд ли поняли бы сородичи в Восточном лесу. Мало кто понимал даже из Западных. Но охранители делали лишь то, что считали нужным. А молодой дриер не раз доказывал, что достоин доверия.
Волк снова зевает и сворачивается клубком, прикрывая глаза. Однако долго наслаждаться покоем ему не суждено: где-то неподалеку звенит невидимая струна, в голове раздается тревожный сигнал, означающий, что кто-то нарушил границу. Затем слышится хлопок раскрывшегося портала, испуганный всхлип, а потом на него неожиданно сваливается что-то тяжелое. Некрупное, но, безусловно, живое.
Ребенок. Простой человеческий ребенок, которому просто неоткуда взяться. Девочка. С растрепавшимися волосами цвета расплавленного золота, огромными голубыми глазами, круглым личиком, искаженным диким страхом, и громко колотящимся сердечком, которое он слышит даже так, не прикасаясь.
— Не ешь меня, пожалуйста, — шепчет она, прижимая к груди исцарапанные кулачки. Правда, пугается она недолго: словно почувствовав, что он не голоден, вдруг тихонько шмыгает носом и робко признается: — За мной гонятся плохие люди… помоги мне, пожалуйста…
Невозможно объяснить, что он чувствует, глядя в ее расширенные глаза.
Нет слов, чтобы выразить все, что происходит в его внезапно перевернувшейся душе. Неожиданно вспыхнувшая радость… преклонение… стремление защитить, припасть к ногам и блаженно замереть, впитывая ее запах всем телом и желая, чтобы это никогда не закончилось… одним словом, Эиталле. Все вместе и ничего из названного одновременно. Что-то простое и вместе с тем гораздо большее, чем простая любовь. Что-то, от чего поет освободившаяся душа, ломаются стальные стены, с неслышным звоном рвутся любые цепи. Блаженство, граничащее с болью. Сумасшествие, способное длиться вечно. Сладкое безумие, которое заставляет содрогаться всем телом, и наслаждение, от которого невозможно отказаться.
Тот, в ком нет эльфийской крови, никогда не познает природу Эиталле и не сумеет понять, почему именно она. Почемутак. И почему сейчас. Не способен расслышать биение чужого сердца и не может даже представить, почему нашедшие Эиталле так быстро и бесповоротно сходят с
