Поскольку девочки в правящем роду почти не рождаются, то все мои дети так или иначе станут причиной смерти своих матерей. Если повезет, втроем они сумеют удержать ту силу, что я ношу в себе. Если нет, то вскоре в подземном мире сменится династия, и жизненный цикл опять повторится. Только на этот раз – с другими участниками. Все, что мне останется в этом случае, это избрать для себя роль оракула, тем более что его у нас нет, а поиск пары для нового повелителя – достаточно важная обязанность, которой я просто не смогу пренебречь.
Я растерянно покосилась на бесстрастное лицо повелителя. Потом вспомнила, во что превращаются оракулы у моранов, и вздрогнула.
– Вы так спокойно об этом говорите…
– Ты предпочитаешь, чтобы я кричал или рвал на себе волосы? – сухо осведомился Таалу. А затем так на меня посмотрел, что я поспешно прикусила язык. И внутренне содрогнулась от мысли, что случится, если носителя Смерти как следует разозлить.
– Простите, – отвела я глаза. – Но если бы вы рассказали об этом сразу, если бы не давили на нас изначально, возможно, сестры не стали бы так отчаянно сопротивляться. Скорее всего, в храм уже пришел бы зов о помощи, потому что ваша ситуация выходит далеко за рамки обычных правил, и верховная способна это понять.
У морана едва заметно дернулась щека.
– Ты считаешь, такими вещами можно спокойно поделиться с первым встречным? Я должен был выложить это как на духу тем, кто посчитал меня слишком опасным даже для простого разговора?
– Боюсь, недоверие – наша с вами общая беда, – пробормотала я, снова вернувшись к куполу и невидяще уставившись на стены гигантской пещеры, в которой, несмотря на поздний час, все еще кипела жизнь. – И поэтому я должна попросить у вас прощения. За своих сестер. За мое собственное неверие. Я, как и обещала, сделаю все, чтобы вам помочь, но и вы должны понять: предсказания всегда спонтанны. И нельзя видеть будущее по заказу.
– Я понимаю, – глухо сказал моран, подходя ближе. – И тебя прекрасно понимаю тоже… так что считаю необходимым в ответ принести извинения. Возможно, я был слишком настойчив и скрытен, когда требовал встречи с настоятельницей. Возможно, это ввело твоих сестер в заблуждение, и в конечном итоге я сам спровоцировал их отказ. Но сейчас… знаешь, я даже рад, что так получилось. Ведь если бы мне помог кто-то из них, ты бы никогда сюда не пришла. И я бы так и не узнал, что ты вообще существуешь.
Почувствовав на макушке горячее дыхание, я с замиранием сердца обернулась и замерла, обнаружив, что моран снова находится непозволительно близко. Волнующе близко….И невероятно опасно… К тому же на этот раз на нем не было доспеха, и сквозь легкую ткань саала я впервые чувствовала не холод металла, а ровное биение его сердца. Ощущала не прикосновение жесткой перчатки, а впервые узнавала неожиданную мягкость его сильных пальцев. И с наслаждением впитывала то самое живое тепло, о котором с затаенной надеждой думала всего несколько часов назад.
И вновь мы стояли, глядя в глаза друг другу и высматривая что-то незримое, но при этом невероятно важное. Снова, как тогда, в пещере, чувствовали, что все-таки есть… есть между нами какая-то связь, которую невозможно увидеть или описать словами. Кажется, только сейчас я смогла ощутить ее в полную силу. Когда склонившийся надо мной моран, временно передавший власть родному брату, оказался абсолютно беззащитным. Когда его пальцы осторожно, словно боясь причинить боль, погладили мою заалевшую щеку. И когда его губы, дрогнув в слабой, какой-то вымученной улыбке, так же бережно и осторожно прижались к моим.
Всего на миг. На краткую долю секунды, за которую я успела и запаниковать, и испугаться, и облегченно выдохнуть, неожиданно осознав, что бояться больше не надо. А потом наконец сдалась и охотно прижалась к нему, окончательно признавая за ним право меня обнимать, целовать, беречь. На бесконечно долгую и томительно сладкую вечность, из которой я при всем желании не сумела бы самостоятельно выбраться.
– Почему? – с горечью прошептал владыка, внезапно разорвав поцелуй и с болью всмотревшись в мои затуманенные глаза. – Ну почему отец не назвал тогда твоего имени?!
Я слегка отстранилась, но не стала разрывать объятия. Лишь опустила веки, чтобы не выдать охватившего меня смятения.
– Ему же повезло узнать свою пару! – так же горестно простонал моран. – Он понимал, как это важно, но никогда не сообщал деталей, утверждал, что моран не способен ошибиться в выборе. Да, я почувствовал твой запах и был уверен, что выбрал правильно! Но всего одно прикосновение, и ты едва не погибла… всего одна нелепая оплошность, и я едва тебя не потерял!
Я вздрогнула, но и сейчас не пожелала отойти, жадно впитывая последние крохи тепла, которых никогда больше не будет.
Таалу сказал правду – то касание едва не стало для меня последним. И уже одно это, как бы мне ни хотелось обратного, полностью исключало для нас возможность быть вместе. Правда или нет, но я – не его пара. Мы оба это прекрасно знали. Но хотя бы себе я имела право признаться, что была бы рада, если бы все сложилось иначе.
К несчастью, мы, ведьмы, редко влюбляемся без последствий. Сначала долго медлим, умышленно держим дистанцию и без конца проверяем и перепроверяем своего избранника, прежде чем окончательно открыться.
Я не обо всем рассказала Таалу, когда он спрашивал о наших традициях. Но и не обманула в том, что мужчину, который рискнет заключить брачный союз с белой ведьмой, будет ждать долгая и безбедная жизнь. И именно ему достанутся вся страсть и нерастраченная нежность женщины, которую с раннего детства приучали к мысли, что она должна любить.
Об этом мало кто знает, но наша сила кроется именно в этом – мы должны… по долгу службы просто обязаны любить: свой мир, живущих в нем людей и
