Я медленно покачала головой.
Нет. Нельзя соглашаться на замену. Я не смогу любить на расстоянии и при этом знать, что рядом с ним будет кто-то другой. Я все пойму и многое смогу простить, но жить рядом, не смея его даже коснуться, это самая жестокая кара, какую только можно себе представить. Я не могу так и не должна обрекать на подобную муку его. Это слишком жестоко. И невероятно тяжело. Даже если все мое существо стремится поддаться соблазну, если сердце с болью сжимается от слов, которые должны были согреть душу… все равно нельзя. Нам не дано быть вместе. И этого уже не изменишь.
– Я мог бы дать тебе свет, – снова прошептал моран, бережно проведя кончиками пальцев по моей шее. – И все сделал бы, что ты не почувствовала разницы…
– Знаю, – так же тихо прошептала я, наконец-то набравшись смелости поднять на повелителя полный такой же горечи взгляд. – Вы даже сейчас это делаете. И я ценю. Правда. Но вы уже это проходили. В прошлом. И не хуже меня понимаете, что все закончится точно так же. Разве вам этого хотелось бы?
Его рука медленно опустилась, а по губам скользнула невеселая усмешка.
– Светлой жрице нечего делать в царстве теней, так?
– Да, – не стала отрицать я. – Если я не вернусь в Белый храм через две недели, даже богиня не сможет меня спасти. Вы потом сумеете с этим жить?
Владыка Таалу тяжело вздохнул и отступил на шаг.
– Я не стану тебя удерживать, – глухо обронил он, отступая еще дальше. – И не собираюсь повторять ошибок отца. Если ты так решила, то мне придется с этим смириться и жить дальше с мыслью, что мы больше никогда не увидимся.
Я с силой сжала кулаки, но ответить на это было нечего. Даже если бы каким-то чудом я нашла способ здесь задержаться… если бы он рискнул отложить собственную свадьбу, а Раалу или кто-нибудь другой придумал способ, как нам остаться вместе, из этого все равно ничего хорошего не вышло бы.
Его сила убьет меня, если мы расстанемся хотя бы на день. Но по долгу службы я не смогу быть с ним постоянно. А значит, не смогу не нарушить поставленного богом-отцом условия, и мы, единожды познав друг друга, всю оставшуюся жизнь проведем порознь. В одиночестве. В глухой тоске по несбыточному счастью, которое вполне могло бы быть, но уже никогда не наступит.
– Свадебный обряд назначен на послезавтра, – наконец, глухо уронил повелитель, когда я уже решила, что тягостный для нас обоих разговор, а вместе с ним и ужин, окончены. – Завтра к обеду Раалу достанет необходимые ингредиенты для зелья, а невесты как раз закончат подготовку к последнему испытанию.
От таких новостей я опешила.
Как?! Уже?!
– Но ведь вы хотели увидеться с настоятельницей!
– У нас очень мало времени.
– Неужели все настолько плохо?!
– Да, – спокойно подтвердил моран, разворачиваясь к выходу. – У меня осталось всего два дня, чтобы зачать наследника. Сутки – на подготовку, сутки – на обряд. А сегодняшний вечер я оставил про запас.
– Для чего? – прошептала я, боясь поверить в то, что сейчас услышала.
Таалу на мгновение обернулся и, прежде чем окончательно исчезнуть во тьме, едва слышно выдохнул:
– Чтобы попрощаться с тобой.
Глава 17
Эта ночь, пожалуй, стала худшей за все время моего пребывания во дворце моранов. Я долго не могла уснуть, все думала, вспоминала, анализировала, мучилась сомнениями, но по-прежнему не находила ошибок в собственных рассуждениях.
Таалу был честен со мной и невероятно, просто нечеловечески искренен. Несмотря на то, что силы в нем вчера не оказалось, он не позволил себе ничего лишнего, кроме одного-единственного поцелуя. Не сделал предложения, которое я, если честно, уже не стала бы рассматривать как непристойное. И дал понять, что не ждет от меня большего. Не смеет ни о чем просить. Но был бы рад, если бы однажды я согласилась вернуться.
Мысль о том, что мы абсолютно несовместимы, терзала меня до самого утра. Шутка ли это богини, проклятие ли бога-отца, но сложно представить двух более неподходящих для брака существ, чем мы. И если душами мы, несомненно, тянулись друг к другу, то телами, увы, нам не было суждено соприкоснуться: мой свет оказался неприятен Таалу, а его сила смертельно опасна для меня… и от этой правды никуда не деться.
А еще меня упорно преследовала мысль, что чувства Таалу могли быть не совсем естественными и являлись следствием того, что, кроме меня, к нему никто не мог приблизиться. С ним с самого рождения никто, кроме брата, не общался. Его никто толком не понимал. И, возможно, именно поэтому мое появление пробудило в нем столь быстро окрепшую симпатию. Вполне объяснимое влечение, желание стать ближе и никуда больше меня не отпускать, чтобы не лишаться возможности видеть и свободно общаться с кем-то еще, помимо собственного брата.
