И именно в этот момент я осознала, что потеряла его навсегда. Крепко зажмурилась, чтобы не видеть, что будет происходить с новобрачными дальше. Вцепилась руками в край жалобно скрипнувшего столика и… едва не упала, услышав откуда-то издалека громкое и на редкость властное:
– Остановитесь!
Глава 18
Наверное, еще никогда в жизни я не испытывала такого безумного, воистину спасительного облегчения, как в этот безрадостный момент. Ошеломленно распахнув глаза, я вскинула голову и с нескрываемой радостью увидела, что Таалу отнял ото рта дурацкую чашу, после чего медленно повернулся, силясь понять, кто осмелился прервать ритуал на самом важном месте. А вместе с владыкой повернулась и резко изменившаяся в лице его почти уже супруга, из ослабевшей руки которой с оглушительном звоном упал опустевший кубок.
От раздавшегося звука я вздрогнула и перевела взгляд немного дальше. Туда, где в темноте внезапно появилась и начала стремительно разгораться подозрительно знакомая белая искорка. Похожая на маленькое солнце, она заставила сгустившуюся в зале тьму пугливо отхлынуть к стенам и убрать протянувшиеся к гостям черные щупальца.
На лице Таалу появилось непонимание, когда возле парадного входа, словно из-под слоя черной воды, медленно проступил человеческий силуэт. А когда стало понятно, что это не морок и не призрак, владыка моранов окончательно опустил чашу и потом только терпеливо следил, как ярко светящееся чудо приближается к пирамиде, и как перед ним почтительно расступаются многочисленные гости, одновременно опуская головы и прикрывая рукой слезящиеся глаза.
Когда до пирамиды осталась примерно половина расстояния, стало понятно, что светящийся, словно напоенный утренним солнцем силуэт, принадлежит женщине. Довольно рослой для человека, статной, с идеально прямой осанкой и гордо поднятой головой, обрамленной густыми вьющимися ярко-рыжими волосами. Ее лица еще не было видно, зато сквозь полумрак отчетливо виднелся покачивающийся в левой руке длинный посох, навершие которого испускало то самое болезненно-яркое свечение. Свободно развевающиеся одежды гостьи казались ослепительно-белыми, но я-то знала, что настоятельница не любила яркие цвета. А если и надевала церемониальную тунику, то лишь по особым случаям. Таким, например, как официальный визит в непознанное, непонятное нам и смертельно опасное подземелье.
– Остановитесь, – властно повторила она, подняла голову и пристально на нас посмотрела. – Не оскорбляйте своего бога неправильно проведенным ритуалом и не гневите мать-богиню, используя ее дар не по назначению.
– Верховная? – нахмурился Таалу, когда настоятельница без усилий поднялась на верхнюю ступень пирамиды и без всякого страха заглянула ему в глаза. При виде такой непочтительности моран сначала приподнял брови, а потом сообразил, кого именно она ему напоминает, и растерянно покосился за спину.
– Здравствуй, мама… – едва слышно пробормотала я, стараясь не встречаться с ним взглядом. Тогда как настоятельница… она же наставница и по совместительству самая уважаемая ведьма Белого храма… негромко стукнула по пирамиде посохом и, приглушив его нестерпимое сияние, недовольно раздула ноздри.
– Я не понимаю одного: вам что, жить надоело?!
Я отступила от стола на шаг и неловко кашлянула.
– Напротив, мы вроде как собрались спасти мир.
– Каким, интересно, образом? – скептически посмотрела на меня матушка. – Уничтожив одним махом сразу три жизни, а две другие души сделав несчастными до конца их дней? Думаешь, мать-богиня такое одобрит?!
Я непонимающе нахмурилась, а Таалу выступил вперед, закрывая собой и меня, и недоверчиво изучающую гостью невесту.
– Вы – госпожа Тейлара, верховная ведьма и настоятельница Белого храма?
Мама опасно сузила глаза. Насыщенно-зеленого цвета, удивительно яркие, они были по-настоящему притягательными, завораживающими. А уж когда в них полыхали отголоски божественной силы, глаза и вовсе превращались в два сверкающих изумрудных осколка.
– Ну, допустим, я. Слышала, у вас ко мне какое-то предложение?
– Было дело, – кивнул повелитель. – Но теперь оно может подождать.
Матушка неожиданно усмехнулась и опустила посох так, чтобы навершие было нацелено точно в грудь насторожившегося морана.
– Не думаю, что такие вещи как предсказания можно отложить или, наоборот, приблизить. Будущее весьма неопределенно, уважаемый, но лишь до тех пор, пока не наступает переломный момент, во время которого судьбы всех причастных зависят сугубо от их собственного выбора.
– Полагаете, этот момент уже наступил?
– Ну я же не зря пришла сюда именно сейчас!
Владыка Таалу покосился на молчаливую невесту, лица которой я, к сожалению, видеть не могла, и неопределенно повел плечом.
– Если это так, то я не откажусь от вашей помощи. Хотя, возможно, уже слишком поздно.
– Никогда не поздно, пока не случилось самого страшного, – фыркнула мама, опуская посох еще ниже. – Вы, конечно, поторопились, но время еще есть.
