его, опираться надо именно на них. Но Кит еще не придумал, как это сделать. – Это больше похоже на сон, – сказал он учителю. – Я пока не понимаю, как воплотить его в жизнь.
– Что ж, у тебя будет некоторое время поразмыслить над ним сегодня, – кивнул мистер Тиминсон. – Во время нашего полевого выхода. Мы отправляемся на поиски вдохновения.
– Правда? – удивился Кит. – А где водится вдохновение?
– На ярмарке, разумеется, – ответил мистер Тиминсон. – Если у вас в карманах завалялись зерна, они вам пригодятся. Ярмарка – великий учитель, но вороны бесплатных уроков не дают.
Кит не был так уверен, что школьный поход на ярмарку – наилучший для него способ потратить время. Его дядя валяется без чувств в мешке, переулок полным ходом движется к зимнему голоду. Каждое уходящее мгновение приближало обозначенный Койотом крайний срок.
– Если плут не способен найти вдохновение на ярмарке, – сказал мистер Тиминсон, – то он и не плут вовсе.
Кит размял пальцы. Он не подведет своего учителя, своего дядю, свой переулок. Он оправдает мамины надежды и станет членом Лунного Отряда, каким она хотела его видеть.
Он засунул деревянный значок обратно под кепочку.
– Идемте.
Глава четырнадцатая
Воронья ярмарка
Воронья ярмарка открывалась в первый день сезона листопада и продолжалась до самых холодов. Она устраивалась в той части города под Рассеченным Небом, где люди собирались редко, но при этом нагромоздили там гигантские горы выброшенных вещей.
В ту ночь Деклан со товарищи высадили Китов класс сразу после заката. У всех урчало в животе от голода, но мистер Тиминсон как будто не слышал этого.
Но ведь должен слышать, подумалось Киту.
– Это место называется свалка, – пояснил им мистер Тиминсон, быстро ведя класс к высокому забору через дорогу. – Для нас это место – настоящая сокровищница, полная еды, отходов и всевозможных полезных вещей, но вам придется придержать свои естественные порывы что-нибудь стянуть. Вороны любят игры, в том числе и азартные, но не одобряют воровство, принятое в Вывихнутом переулке. Ничего веселого они в этом не видят, а клювы у них длинные и крылья быстрые. Воришке не уйти с ярмарки с целыми глазами, понятно?
– Понятно, – дружно отозвался класс, поскольку никому не хотелось быть расклеванным на части стаей ворон.
Мистер Тиминсон, склонив голову набок, взглянул на Эйни, чей голос в общем хоре отсутствовал. Кит пихнул подругу локтем.
– Понятно, – печально кивнула она. – Какая радость с ярмарки, если нельзя обчистить карман-другой? А то принесли бы домой горсть лишних зерен и орехов для пополнения общего бюджета.
Кит не мог не рассмеяться. Какие бы неприятности с ней ни случались, Эйни оставалась верна себе: мелкая вороватая крыска, истово преданная своему переулку.
– Никакого воровства. И точка, – подытожил мистер Тиминсон. – Вороны могут быть щедрыми в ответ на щедрость, но к ворам они относятся более жестоко, чем все другие существа. Даже Безблохие не смеют красть у ворон.
Мистер Тиминсон понюхал холодный воздух и пронаблюдал, как с высокой ветки слетел, трепеща, одинокий лист. Затем учитель выглянул из-за ряда помойных баков и снова повернулся к классу.
– Здесь нам надо пересечь улицу. Пойдем по одному. Когда увидите, что на вас несется одна из этих больших катучих Рычалок, ради собственных потрохов, не останавливайтесь. Не могу рассказать вам, сколько нашего брата было расплющено под колесами Рычалок лишь потому, что запаниковали в лучах света и замерли. Представьте, что эта большая бетонная улица – река. Если вы перестанете плыть – утонете. И разумеется, под «утонете» я подразумеваю «ваши внутренности расплющатся о мостовую, а кости рассыплются в пыль».
– А так ли уж нам надо на ту сторону? – нервно спросила одна из сестричек Лини.
– Я тебе помогу, – заявил лягушонок Фергус с постоянной каплей слизи на носу.
Крыска сердито зыркнула на него и, хихикая, зашепталась с сестрами.
– Можешь помочь мне перейти, – сказала Эйни, и лягушонок улыбнулся.
Сестры Лини закатили глаза.
– Кит, почему бы тебе не пойти первым? – предложил мистер Тиминсон.
Как раз в этот момент рядом выросла ревущая Рычалка, ее жуткие шины бешено вертелись, поднимая за собой громадные клубы пыли и полиэтиленовых пакетов. Кит сглотнул.
– Не пугайся, Кит, – сказал Маттео, церковный мышонок. – Ночь, когда мы возвращаемся к Матери Луне, уже записана лапой Великого Писаря. Если твое время пришло, то на той стороне тебя ждут бесконечные сырные пиры.
