сил. На обратный путь сил потребуется не мало, так что нужен привал.
Выбрав удобное место, охотник расстелил плащ накидку, достал из горбовика не мудреную снедь туесок обернутый мхом, с горячим чаем. Трапеза заняла не более получаса. Отрезав вяленого мяса, Пётр позвал Пушка, который мирно лежал поодаль под елью. Лайка быстро подбежала и аккуратно взяла протянутый ей кусок.
– Умные всё же, эти собаки, лайки, – подумал Пётр.
Горбовик надет на плечи, Немецкая, мелкокалиберная винтовка заряжена, теперь всё внимание на поиски белки.
Пётр, глядя на собаку, почесал в затылке, произнёс, не громко:
– Что же делать, так она и будет вертеться около меня? Что, Прокофич дал её мне, что бы я её натаскивал? Ну, что же посмотрим, что получится.
И немного погодя, подумав, как поступить, вытянул руку и скомандовал: «Искать!»
Было похоже, что Пушок, только этого и ждал, он рванул с места, так, что из под задних лап мох полетел.
Охотник сдвинул шапку на лоб, ещё раз почесал затылок, покачал головой и подумал: «Так кто же из нас… Вот так тебе, наука». В это время в лесу раздался звонкий, весёлый лай Пушка. У Петра, запела от радости душа.
Началось, то настоящее о чём мечтал, он быстрым шагом, почти бегом, направился в сторону, откуда раздавался лай.
Белка, зверёк осторожный, быстро передвигается по веткам, перепрыгивает с дерева на дерево. Не опытному охотнику не просто обнаружить беку. В то же время если прислушаться, то становится слышно, как белка шелушит шишки, а скорлупки падая на землю и стукаясь о ветки дерева, издают своеобразный шум, и под самим кедром находится много, как скорлупок, так и очищенных от орехов шишек. Белки в кедраче в это время года много, бить её сложнее, чем в сосняке, ветки у кедра растут намного гуще и беспорядочно, что и затрудняет её выслеживание и выцеливание. У сосен же ветки реже и просветы между ними больше и это облегчает добычу белки.
Но на кедровых орехах белка более упитанная и мех, пушистее и прочнее.
Как бы, то ни было, но охота начата.
Пётр подошёл к дереву, на которое, Пушок опёрся передними лапами и, задрав морду вверх повизгивал, лаял, крутил хвостом и подпрыгивал, всем своим видом показывая, я нашёл её, с подходом Петра он оживился ещё больше.
Кедр был старый и сильно обросший ветвями, особенно в верхней его части, всматриваясь в ветви, увешенные спелыми шишками. Он ни как не мог обнаружить белку, наконец, Петр заметил, почти у самого ствола, пушистый беличий хвост, белка сидела к нему спиной, нужно было увидеть её головку. Обойдя дерево, с другой стороны, белки увидеть не смог из-за хвои и шишек, уж больно много было их, в этом году.
Взяв собачку за ошейник, он перетащил её на другую сторону ствола, и белка тут же перевернулась на сучке, и стала разглядывать происходящее в низу, в основном этого осторожного зверька подводит любопытство, вот и этот случай был не исключением. Охотник быстро вскинул винтовку, прицелился и выстрелил. Падая, белка задела несколько нижних веток и упала, но не успела долететь до земли, пушок перехватил её на лету и, виляя хвостом торжественно, отдал жертву своему хозяину.
Добыв пять белок, наши охотники вернулись в сторожку, где их, ещё на подходе, встретили весёлым лаем, хвостатые сторожа и проводили до самого дома. Собаки затеяли свои игры: бегали, повизгивали, валяли друг друга в осенней листве и наверно, по-своему, по-собачьи обменивались новостями.
Сняв с белок шкурки, тушки Пётр отдал лайкам и те с благодарностью приняли, заслуженное угощение. Съели не спеша, но быстро, потом подходили друг к другу и обнюхивали место трапезы. Не осталось ли чего?
В следующие дни охотник добывал от трёх до десяти белок, в день, уходя каждый раз всё дальше от сторожки. Несколько ночей, из-за дальнего расстояния ночевал в лесу у костра.
Для ночёвки подбирал сухое место защищённое, хотя бы с одной стороны густыми зарослями или у большого камня. У камня всегда теплее ночевать, расположишь поближе к нему. От костра, нагреется не только земля под ним, но и камень, костёр на ночь отодвигается, на безопасное расстояние, а на его место настилается лапник елей да побольше вот и получается отличный ночлег. Костёр устроен по-особому так, чтобы всю ночь горел. На само кострище концами укладываются два, лучше три, не очень сухих ствола деревьев, по толщине такие, чтоб смог дотащить. Вот они всю ночь, горят и греют, а как прогорели, встал, подвинул стволы, сколько надо и снова спи.
Петр отохотился десять дней.
В последний день собрался возвращаться, перед дорогой напился чая. Пушка, угостил тушёнкой. Понимает псина, что домой дорога предстоит, вот и мечется кругами, подбежит к Петру прыг лапами на грудь, норовит лизнуть его в лицо, Пётр то парень высокий вот ему и не достать, хвост вертится и всем своим видом показывает, мол, давай быстрее собирайся.
Вдруг лайка остановилась как вкопанная, голову вытянула, ушами поводит, оскалившись, зарычала, да как прыгнет вперёд и тут же скрылась в чаще. Через минуту в глубине леса раздался её звонкий и воинствующий лай.
Стало понятно, облаивает крупного зверя.
Вот и на тебе, а я-то подумал, глупая ещё.
Пётр стал свистеть и звать собаку к себе.
